Человек из Высокого Замка

На протяжении вот уже нескольких лет Тихоокеанское Сообщество предпринимало немало усилий, пытаясь заполучить от Рейха помощь в области производства пластмасс. Однако крупнейшие немецкие химические концерны и, в первую очередь, «АГ Фарбэн», ревностно охраняли свои патенты, фактически удерживая мировую монополию в этой области, особенно в технологии синтеза полистиролов. Поэтому Рейх имел важное преимущество в торговле с Сообществом и опережал его в техническом отношении по крайней мере на десятилетие. Межпланетные ракеты, стартующие с «Festung Europe»[5], собраны из термостойких, легких и прочных пластмасс, выдерживающих даже столкновение с метеоритами. Тихоокеанское Сообщество не располагало ничем подобным. Здесь по-прежнему использовались традиционные материалы: древесина, и, конечно же, незаменимые еще металлы. При мысли об этом господин Тагоми внутренне съеживался: ему доводилось видеть на ярмарках некоторые образцы новейших немецких достижений. Особенно впечатлял выполненный полностью из пластмасс автомобиль D. S. S., Der Schnelle Spuk.[6], стоивший всего, в пересчете на валюту ТША, около шестисот долларов.

Однако был скрытый вопрос, который он ни при каких обстоятельствах не мог произнести вслух из-за всех этих пиноков, постоянно крутящихся в бюро Торговых Миссий, точнее, определенный аспект деятельности господина Бэйнса, на который лишь намекала полученная из Токио шифрограмма. Ранее кодированные материалы поступали редко и обычно касались вопросов безопасности, ко отнюдь не торговли. Кроме того, применялся метафорический шифр с использованием поэтических аллюзий с целью предотвращения шпионажа со стороны немцев, способных в своих зонах прослушивания десшифровывать самые сложные коды. И токийское руководство опасалось именно Рейха, а отнюдь не полуоппозиционных клик с Японских островов. Ключевая фраза «снятое молоко в его диете» содержала намек на забавную песенку из одной оперетки, где настойчиво внушалась мысль:

Бывает и такое,

Что молоко снятое

Прикинется сметаной.

Консультации с «И-Чинг» подтвердили подозрения Тагоми. Комментарий Оракула являл собой следующее: «Надлежит предположить, речь идет о сильном человеке. Истина заключается в его несоответствии своему окружению. Он слишком тверд и очень мало внимания обращает на видимое, а благородный характер обеспечивает ему успех…»

Подозрение состояло в том, что господин Бэйнс — не тот, за кого себя выдает, и подлинной целью его приезда в Сан-Франциско является не заключение соглашений о литейных формах. Короче говоря, господин Бэйнс — шпион.

Однако Тагоми не имел абсолютно никакого понятия о том, на кого работает Бэйнс и за какое вознаграждение.

Без двадцати два Роберт Чилдан с величайшей неохотой закрыл магазин. Затем подтащил свои тяжеленные чемоданы к краю тротуара, подозвал рикшу и велел отвезти его к «Ниппон Таймс». Сгорбленный и вспотевший китаец с изможденным лицом, униженно пробормотав полагающийся в таких случаях набор вежливых слов, принялся за погрузку багажа. Затем помог Чилдану сесть на покрытое ковром сиденье, щелкнул счетчиком и, вскарабкавшись на свое седельце, начал крутить педали — в потоке автомобилей и автобусов на Монтгомери-стрит.

Чилдан извел полдня, рыская в поисках обещанного для господина Тагоми, и сейчас — злой и обеспокоенный — взирал на плывущие мимо здания. «И все-таки это успех! Профессиональные навыки не зависят от настроения: мне удалось найти подходящую вещь, господин Тагоми смягчится, а его гость, кем бы он ни оказался, будет в восторге. Я никогда не обманываю надежд покупателей», — думал Чилдан.

Просто чудо: ему удалось раздобыть совсем новенький, самый первый номер комикса с Типом и Топом. Одна из первых книжечек такого типа, высоко оцениваемая «americana» тридцатых годов, раритет, притягивающий внимание многих коллекционеров мира. Конечно же, имелись и другие вещицы; их он намеревался продемонстрировать вначале. Неторопливо, переходя от одной к другой, пока не дойдет постепенно до комикса, надежно спрятанного на дне самого громоздкого чемодана — в кожаном футляре, обернутого в тонкую бумагу. Из радиоприемника рикши неслись популярные мелодии, конкурируя с динамиками других рикш, автомобилистов и автобусов, следовавших рядом. Их Чилдан не слышал: уже привык. Не обращал он внимания и на огромные неоновые рекламы, украшавшие фасады почти всех высотных зданий. В конце концов, его собственная неоновая вывеска вспыхивала и гасла каждый вечер в такт многим другим. Разве существует иная реклама? Приходится мириться с реальностью.

Он признал: вопли радиоприемников, шум автомобилей, толчея, блеск реклам успокаивали его, ибо заглушали. внутреннее беспокойство. Приятно, когда тебя везут, приятно физически ощущать мускульные усилия китайца, передающиеся через равномерные покачивания экипажа. «Будто массажер», — думал Чилдан. Ему нравилось находиться в положении обслуживаемого, хотя бы и на какое-то время.