Человек изначальный. Из пены морской

Когда в Интернете читаешь о «научном мужестве» А.Маркова, возникает чувство недоумения. В чем мужество?!. В повторении 150-летней глупости, что человек произошел от обезьяны, зная, что на костер за это не пошлют? Притом что показать, как все происходило в ретроспективе, Просветитель не способен, равно как сотни авторитетов «обезьяньей теории» до и после него? Когда появляется что-то по-настоящему новое, за это не премии дают тотчас после выхода книги, а бьют. Давайте еще будем давать премии за открытия типа «земля вертится» и «она круглая, а не блин на трех китах». Это будет более справедливо, ибо это по крайней мере правда, в отличие от «обезьяньей теории». Дарвин основал свою теорию полового отбора на диморфизме птиц и ровно ничего не доказал. Видимо, поэтому современные «дарвинисты по полной» за рыбок взялись. Но ни одного действительно неадаптивного признака до сих пор не нашли доказательно. Даже в этом не преуспели, хотя естественный адаптивный отбор в принципе неадаптивные признаки допускает.

«Ну хорошо, – пишет А. Марков в конце главы о бритье рыбок, – а зачем усы человеческим мужчинам? Вот загадка…» (там же, с. 403).

Напрашивается вопрос: а что для вас не загадка в человеке? Совершенно ничего, от сводчатой стопы до усов, вы не можете объяснить эволюционно. Антропологи всего мира уже полтораста лет бьются над объяснением – вдумайтесь! – всего-навсего трех признаков, остальных даже не касаются. Это «взрывной рост мозга от обезьяны к человеку», «рабочая рука» и прямохождение. Ни один до сих пор не объяснили, только и знают, что разводят руками: тут загадка, там непонятка, там «проклятый вопрос антропогенеза»…

Складывается впечатление какой-то инфантильности, будто все происходит в детском садике, в младшей группе. В человеке все «загадка». Как только находят какой-нибудь неизвестный раньше вид гоминин, опять детский лепет. «Новое открытие не только не дало ответов, но поставило новые вопросы… Итак, очередная загадка!» Эти загадки становятся темами статей, книг, диссертаций, смысл которых в следующем. Вместо ответов ученый нашел новую загадку, и получай конфетку, малыш: грант, премию, звание, должность. Какая-то детская игра в «загадайку», но без ответов.

Представьте себе зоолога, не знающего, зачем слону хобот, и при этом называющего себя специалистом по слонам. Представьте себе зоотехника, который, приехав в деревню, уставился на коровье вымя: «Вот загадка!.. А не было ли это раньше одной большой коровьей ягодицей? Не случайно ведь быкам нравится подходить сзади!» Куры засмеют? Но антропологи именно в такой ситуации и находятся! Ни в одной книге нет убедительного, последовательно изложенного обоснования решающей роли полового отбора в антропогенезе. Ни в одной, от Дарвина до Циммера и А. Маркова! Отсутствие теории маскируется нагромождением фактов на темы, по сути дела, к антропогенезу отношения не имеющие. То про птиц пишут, то про рыб, а как дело доходит до человека, мы слышим одно: «Вот загадка!..» И если следуют ответы, то от них у нормальных людей – смех до колик.

Половой отбор и эволюция

Половой отбор играет определенную роль, но в основном во внутривидовом отборе. Красота – это соответствие идеалу, а это достаточно стойкая мерка в пределах вида. «Нормально» – это синоним «хорошо». Половой отбор – это закрепитель видовых признаков, а не фактор изменчивости. Изменчивость – это «свое иное» естественного адаптивного отбора. Все «странные природные формы» можно объяснить тремя естественными факторами:

1) Адаптацией к очень специфическим экологическим нишам. Например, хвост павлина.

2) Рудиментами и атавизмами. Например, у маленького норного животного домана, которого долго считали грызуном, оказались рудименты бивней, совершенно ему не нужные (неадаптивный признак), потому что его предки были слонами.