Человек как животное

Барневарн неплохо финансируется — почти миллиард евро в год норвежские налогоплательщики тратят на то, чтобы сотрудники этой организации по доносам (зачастую анонимным) арестовывали детей, отнимая их у родителей. Можно представить себе масштаб репрессий, охвативший страну, если одних только русских детей, томящихся в застенках Барневарна, более пяти тысяч! «Успех» норвежского детского гестапо феноменален — по некоторым данным, Барневарн изымает детей у родителей со скоростью полтора ребенка в час.

Охота на детей в современной Европе, пропитанной левыми ценностями, приняла масштаб настоящей охоты на ведьм. Европа, которая удивляла мир то кострами инквизиции, то дымами гитлеровских крематориев, теперь нашла себе новую забаву — лишать плачущих детей матери.

Между тем нет ничего страшнее для маленького существа, чем потеряться, то есть быть разлученным с матерью. Что такое смерть, дети еще не понимают. Поэтому страх потери мамы для них главный в жизни и самый ужасный.

Для нормальных людей это понятно. Для идеологически зашоренных (феминистов, коммунистов, социалистов) — нет. Безграмотность и бесчувственность рулят!.. А между тем еще в середине ХХ века в Америке были проведены весьма поучительные опыты на животных, вошедшие в ряд самых безжалостных экспериментов в истории науки. Это были как раз эксперименты по отъему детенышей у приматов.

Американский психолог Гарри Харлоу изучал на наших ближайших родственниках роль родительской любви. Именно результаты его работы внесли понимание в вопрос о том, почему же по детям, выросшим в детдомах, тюрьма плачет. В России, например, половина детдомовцев по выходе из детдома попадают за решетку. И так не только в России. Отчего же? Этот вопрос долго не давал покоя психологам. Вроде и смотрят там за детьми профессионалы с образованием, и кормят, и занимаются, и учат. Живут дети словно бы в огромной семье, окруженные многочисленными братьями и сестрами по несчастью. Но выходят в мир и оказываются в тюрьме, спиваются, кончают жизнь самоубийством, не находят себя. И даже не умеют строить отношения, хотя в детдоме обитали не в одиночной камере, а среди себе подобных.

Почему? Почему?

Жестокие опыты Харлоу дали ответ на этот вопрос. Экспериментатор отрывал маленького детеныша от мамы. Отрывал в буквальном смысле, поскольку маленькие обезьянки предпочитают ездить на мамах, вцепившись в их шерсть. А Харлоу детей отрывал и с мамой разлучал.

Навсегда.

Все дети реагируют на это одинаково. Маленькие обезьянки и их мамы реагировали на разлуку так же, как реагируют на нее представители нашего вида, — дети рыдают, мамы тоже рыдают. Смотреть на все это нормальному человеку совершенно невыносимо. Для этого нужно работать в гестапо или в Барневарне, что, впрочем, одно и то же.

Маленькие обезьянки в опытах Харлоу плакали, дрожали, скулили, выли, впадали в депрессию, получали эмоциональную травму или психопатологические отклонения на всю жизнь. Иногда даже погибали от тоски.

— Наверное, это потому, что мать — штука полезная, поскольку она имеет сиськи, в которых молоко для пропитания, — подумал экспериментатор.

Такой точки зрения, между прочим, и по сию пору придерживаются многие поверхностные люди. Мол, ваша собака любит вас только потому, что вы ее кормите и она это знает. Когда она приветствует вас с работы, это она не вас приветствует, а свой предстоящий ужин… Люди с подобным плоским уровнем понимания действительности и идут, как правило, в социалисты — те тоже воспринимают мир примитивно: эксплуатация, отнять и поделить, коллективизация… Они и слыхом ни слыхивали, что от тоски по утраченному хозяину собака может и вовсе отказаться от еды.

Увидев катастрофические последствия своих действий, Харлоу сделал для обиженных обезьянок две искусственные мамы. Одна мама была произведена из проволоки — по сути, это был проволочный каркас с нарисованной мордочкой и резиновой соской на уровне груди. Через соску подавалось молоко. Вторая мать была мягкая и теплая, сделанная из шерстистой ткани, с такой же нарисованной рожицей, но без сиськи с молоком. То есть это была совершенно непрактичная бесполезная мама.

Вопрос: какую маму малыш любил больше — кормящую или теплую?

Правильно, шерстистую и теплую. А к холодному проволочному чудовищу, оборудованному соской с молоком, дитенок ходил только кормиться и проводил возле нее ровно столько времени, сколько сосал молоко. Не любил он ее!

Почти все свое время малыш проводил, вцепившись в искусственную шерстяную маму, напоминавшую утраченную настоящую, — это его немного успокаивало.

Тогда Харлоу сделал Злую Маму. Теперь шерстяная иногда обдавала детеныша струями холодного воздуха или колола выдвигающимися иголками. Но все равно детеныш тянулся даже к злой маме — настолько она была ему важна. Жизненно необходима!