Человек. Капитал. Панвитал. К основам теоретической экономики

Рост воздействия на внешнее окружение сопровождался постепенным возрастанием количества добываемой и потребляемой пищи с некоторым снижением степени внутриобщественного взаимоподавления и дальнейшим ростом ограничения отношений „силы и грабежа“ в пределах системы доминирования, в связи с чем возникает возможность и не столь уж немедленного ее потребления. Появляется предшествующее непосредственному потреблению распределение (или, может быть, возникает некоторый временной разрыв между распределением и последующим потреблением, а допуск к какой-либо части добытого уже сам по себе является элементом распределения, даже если потребление следует незамедлительно; урвать и утаить – видим мы в поведении некоторых хищников в дикой природе, да и не только в дикой природе – посмотрите на поведение советской и постсоветской „элиты“ – всех этих горбачёвых, ельциных, кравчуков и иже с ними – в ходе так называемой „перестройки“ и после неё – увы, Бисмарк был прав – на смену фанатикам приходят проходимцы…).

Существование полученной в результате такого предшествующего потреблению распределения пищи в течение какого-то, даже очень небольшого, промежутка времени в руках члена такого коллектива означает возникновение в пределах общеобщественных отношений присвоения частных отношений относительно пассивной принадлежности, владения с формированием соответствующих частных сфер, которые в состоянии существовать лишь в рамках коллективной, общеобщественной сферы присвоения и целиком зависят от ее существования.

Конечно, на первых порах их существование мимолетно, едва различимо (и потому столь трудно для анализа и понимания), не играет сколь-нибудь заметной роли в жизни людей, однако все разнообразие позднейших внутриобщественных форм владения и собственности человека с расслоением общества на слои, группы и классы и сопутствующими ему всеми антагонизмами, страстями и социальными потрясениями ведет свое начало именно от них.

Относительно пассивным видом принадлежности владение является ввиду того, что его активный момент – присвоение – в основном является прерогативой общества, коллектива в целом, и частные внутриобщественные отношения – владение – несут существенно меньшую активно-присвоительную нагрузку по сравнению с индивидуальным присвоением в „дикой“ природе {но все-таки несут – отголоски этой нагрузки слышны в известном английском выражении „мой дом – моя крепость“ („my house is my castle“) как свидетельство слабости и недостаточности государства в качестве гаранта частной внутриобщественной собственности, в которую в последующем переросло владение}.

Таким образом, выяснилось, что частная сфера внутриобщественного владения в мимолетном, едва заметном существовании в принципе могла возникнуть уже на довольно ранних этапах эволюции первобытной пещерной колонии. Однако чрезвычайная жесткость дефицита жизненных средств и механизма распределения достаточно долго не позволяла ей играть сколь-нибудь существенной роли в жизни сообщества.

Особенности способа существования обитателей первобытной пещерной обезьяньей колонии – первобытных людей – обусловливают хоть и медленный, но неуклонный рост их вооруженности и вследствие этого столь же неуклонный рост степени их воздействия на внешнее окружение с возрастанием количества и расширением круга присваиваемых, добываемых и используемых жизненных средств.

Рано или поздно наступает момент, когда их количество становится заметно большим наинеобходимейших потребительных потребностей, угроза немедленного их изъятия со стороны более сильных (или более голодных) сородичей существенно слабеет, вследствие чего становится возможным запасание (и в первую очередь именно теми, кто посильнее – ведь им достается при распределении в соответствии с „табелем о рангах“ больше и шансы отстоять их от посягательств сородичей выше) некоторого их избытка впрок, особенно если они находятся в подходящей для этого форме, скажем, яйца птиц, детеныши различных животных, семена или плоды растений. Поскольку „социального“ механизма „коммунального“ хранения не существует, все добытое, как и прежде, распределяется по частным сферам владения и пользования, и хранение его части становится личным индивидуальным делом получившего его в результате распределения субъекта такой сферы (и сегодня, в эпоху, казалось бы, достаточно развитой цивилизации „коммунальное“ при малейшей возможности беззастенчиво растаскивается и разворовывается – „своя рубашка ближе к телу“ – посмотрите, как растащили и уничтожили весь экономический потенциал „независимой“ Украины! Да и России, пожалуй, тоже; хотя нет, там кое-какой потенциал всё-таки сохранился – гигантскую империю при всём желании растащить не так-то просто!). Кроме того, к тому времени не исключается возможность и индивидуального добывания различных мелких животных, их детенышей, яиц и т.д. В результате личная, частная сфера владения получает вполне реальное существование и начинает играть некоторую роль в жизни сообщества.