Человек. Книга. История. Московская печать XVII века

Знание и умение понимать литургический текст значительно облегчает осмысление сложных вопросов прошлого. Анализ литургических текстов общественного богослужения помогает понять возникновение, роль и прочность складывания и поддержания так называемой царистской идеи – народной веры в доброго «царя-батюшку». Тезис христианского учения: «Нет власти не от Бога» – определял обязательность развитой и постоянной молитвы за властей предержащих. Ежедневные неизменяемые богослужения включали многократные (пять-шесть раз и более в службах даже будничного дня) «просительные» молитвы, «ектеньи», во время которых присутствующие в храме молились прежде всего за царя (имярек), членов его семьи и за остальные духовные и светские власти, а те должны были обеспечить возможность праведной жизни каждого молящегося и спасения его души. Церковная и светская власти следили за правильным во время богослужения «возношением царского имени», т. е. за точностью формулы именования верховного правителя, которая менялась по мере укрепления русского самодержавия, но всегда четко выражала самую сущность государственной идеологии. Нарушение формулы во время богослужения рассматривалось как преступление и приводило к самым тяжелым последствиям – не только снятию церковного сана, но и осуждению на каторжные работы. Тем более преследовался отказ от молитвы за царя, приравниваемый к прямому бунту против верховной власти. Вся ранняя история русского старообрядчества – пример борьбы с царем-антихристом, и прежде всего – в форме отказа от произнесения обязательной молитвы за него.

Вместе с укреплением единодержавия изменялся и календарь годичного церковного богослужения. В XVIII в. уже почти треть дней года была предназначена для обязательного богослужения в честь представителей правящей династии – дни ангела, восшествия на престол и поминовения членов царского рода. Эти службы должен был, под страхом наказания, со всей торжественностью совершать сам соборный протоиерей или иерарх, если таковой в церкви в этот день мог совершить службу. Богослужения посвящались как прославлению господствующей власти, так и проклятию ее противников. Ежегодно в первое воскресенье Великого поста совершали чин анафематствования[154], во время которого проклинались враги Православной церкви и православного государства, начиная с Ария и кончая новыми российскими бунтовщиками. Возникли хорошо известные чины богослужений, в которых призывались громы небесные на головы врагов православного государства (молебны о победе над «агарянами» и т. п.) и формулировались цели внешней политики. Согласно этим текстам, необходимость расширения границ государства объяснялась тем, что миссия русского царя и его обязанность перед Господом – победить инаковерных и освободить покоренных ими православных.

Специальные чины и тексты молебнов систематически создавались в зависимости от потребностей церковной и государственной жизни. Таковы созданные и напечатанные осуждающие противников церковных реформ патриарха Никона чины «О умирении и соединении православный веры и [освобождении от бед, належащих православным от сопротивных сопостатов»[155], в которых проклинались «еретики и раскольники», «противники» Русской православной церкви и православного царя. Литургические тексты русского происхождения отнюдь не были, как недавно считалось, малопонятными, далекими от интересов каждого, лишенными напряжения, равнодушно воспринимаемыми молящимися. «Звери лютые», «отступники звероподобные», «пасти кровавые» – вот как описывает противников церковных реформ патриарха Никона вышеупомянутый молебен, тем не менее названный «О умирении…». Из литературных памятников XVII–XVIII вв. эти тексты своей страстностью больше всего напоминают слова Радищева: «звери лютые, пиявицы ненасытные…» В том же молебне говорится об учении «раскольников» как о «безбожном», «хульном, безглавном и юродобесящемся», которое Бог должен «разрушить, искоренить, ни во что же обратить» и обязательно «под нозе верному христианскому царю покорить».

В текстах русских служб наряду с вошедшими в фольклор образами встречаются народные поговорки и эпитеты. В то же время текст богослужения не мог быть написан обыденным языком, от которого литургический язык должен был обязательно отличаться. (Слово в богослужении – тема, заслуживающая специального рассмотрения.) Цели, для которых предназначался литургический текст, достигались только при условии не просто понятности, но обязательной доходчивости и эмоционального воздействия. И действительно, если литургический текст несравним ни с одним типом средневековых текстов по своей всеобщности, то так же уникален он и по силе своего влияния, обеспечиваемого не только частой повторяемостью, но и личной заинтересованностью каждого, и сопровождающим слово богослужения воздействием литургической музыки, церковной архитектуры и живописи, особого света и даже запаха, – богослужение в храме воздействовало почти на все человеческие чувства, чем и достигалось его особое влияние на верующих.