Человек Космоса

Была поначалу надежда: Одиссей вернется. Была, да сплыла. Прав малыш: с Запада не возвращаются. А все равно верится. Как верят в богов. В удачу. И богов вроде бы особо не встречал, и с удачей нелады, а веришь. По привычке, что ли? Эвмей небось сегодня опять напьется. Плакать станет, хитон драть.

Ладно.

Послушаем, что умненький мальчик нам скажет.

— …Гнать хлебоедов с Итаки! К Химериной матери!

— Валяй, парень. Гони. Рук хватит?

— А «пенное братство» на кой?! Пускай плывут деда выручать! Пираты вы или кто?!

— После Фароса мало на море настоящей пены осталось, — тяжко вздохнул Филойтий. — Многие серьгу из ушка-то повынули: стесняются. Да и какие мы нынче пираты? Пастухи мы. Вон, Эвмей — свинопас, я — коровник…

— Главный свинопас! — гордо уточнил уже пьяный Эвмей.

Жаль, гордость вышла тусклой. Фальшь, подделка.

— Оно и видно! — Мальчик презрительно скривился. — Ну и сидите здесь, в обнимку со своими свиньями! И без вас управа на гадов найдется.

Филойтий задумчиво поковырялся остывшей щепкой в зубах. Выковырял:

— Ну-ну, дело хорошее. И какая ж такая управа?

— А этого свинопасам знать ни к чему. — Юная гордость расправила плечи, полыхнула жаром из глубины зеленых глаз. — Вот побегут хлебоеды с Итаки, как тараканы из дому — сами увидите! А пока рано еще. Время не пришло.

Это он правильно ввернул: мол, время не пришло. Незачем старым хрычам знать, что время-то как раз пришло. Что сегодня — особенный день. Пусть думают: мальчишка бахвалится. Они увидят, они все увидят!..

— Ладно, я пошел. Радуйтесь!

— И ты будь здоров, басиленок, — хмельной прищур Эвмея делал рябое лицо старика похожим на маску. — Заходи, если что. Прости нас, грязных, да только сначала б ты с дедом потолковал, а?

— Толковал уже, — само вырвалось у Телемаха, и мальчик прикусил язык.

— И что дед? — не отставал колченогий прилипала.

— Мои с дедом разговоры не для пастушьих ушей, — выкрутился Телемах. — Все, хватит болтать.

— Погоди, проводят тебя. Заблудишься еще в наших горах…

Мальчик презрительно фыркнул, однако подождать соизволил: возможность новых скитаний отнюдь не прельщала. Когда Телемах с проводником скрылись за утесами, глядевшая им вслед Эвриклея обернулась к свинопасу с коровником.

— Убедились?!

— Ну-ну, — по своему обыкновению, хмуро кивнул Филойтий.

Эвмей отмолчался, поудобнее укладывая искалеченную ногу.

— Жалко, — в пустоту сказала старая няня. — Жалко, если пропадет. Хороший ведь мальчик… похожий…

* * *

Покрывало сумерек окутало Итаку. Сквозь прорехи замигали первые звезды. Тени сгущались, из лиловых постепенно делаясь смоляными, но это пустяки: вот-вот взойдет Луна-Селена. Сразу посветлеет. В надвигающейся тьме мальчик пробирался к берегу, оскальзываясь на покатых валунах и браня самого себя, что не выбрался к месту встречи пораньше: все равно бы никто не заметил! А в этой темени, того и гляди, ноги себе переломаешь. Тайник отыскался с трудом. В нише между камней лежал кожаный мешок с припасами в дорогу: полкруга сыра, бурдюк с вином, ломтики копченой козлятины. Еще пара лепешек, нож (жаль, острие сломано…) и кое-какая мелочь.

Пробовал стащить меч: не удалось.

К вечеру заметно похолодало. Ежась, Телемах подумал, что шерстяной фарос совсем не помешал бы. Но взять верхнюю одежду он не догадался. Не возвращаться же домой из-за теплого плаща?! До Безымянной, где ждал корабль, отсюда рукой подать. Если бы не эти проклятые валуны! Здесь, у самого берега, они были изрядно мокрыми, так что удержаться на них не было совершенно никакой возможности. Наконец под ногами зашуршала крупная галька. Идти сразу стало легче, и мальчик прибавил шагу. Впереди мелькнул свет. Телемах быстро шарахнулся в сторону, к скалам: неужели хлебоеды пронюхали об их затее?!

— …Фалета еще нет. И Анаксимена. И Телемаха. И… — послышалось из светового пятна. Мальчик вздохнул с облегчением, узнав голос Эфиальта, сына папиного друга Эврилоха.

Свои!

А вот за то, что факел зажгли…

— Совсем ума лишились, гарпии вас раздери?! — вместо приветствия зашипел Телемах на приятелей, вываливаясь из мрака Лернейской гидрой. — Гаси немедленно! Заметят!

— Так темно же! Самим ничего не видно, — в голос отозвался кто-то.

— Я тебе покажу «не видно»! Зато тебя, дурака, за десять стадий видно! И слышно!

Мальчик вырвал факел у товарища. Размахнувшись, швырнул в воду. Пламя быстрым движением воришки выхватило из темноты борт гиппагоги, на которой предстояло плыть, отразилось в глянцевой черноте свежей смолы — и факел ухнул в прибой, мгновенно погаснув. «Хорошо, что в корабль ненароком не попал! — с запозданием дошло до Телемаха. — Еще поджег бы!»

— Луна выйдет, развиднеется, — сурово бросил он притихшей команде, скрывая оторопь испуга. — прямиком к хлебоедам в лапы захотели?

Друзья пристыженно молчали.

— Ну ладно, все в сборе? — смягчился Телемах. — Я слышал, Фалета с Анаксименом нет. Вы так орали, что и глухой бы услышал. Остальные — все?

— Еще Ктесикла нету…