Человек, которого я убил

Сон кончился, и иллюзия развеялась. Свет погас – звуки, запахи, ощущения и предметы, не преломляясь больше в его волшебных лучах, обрели свое обыденное значение: стук часов на тумбочке, кровать в комнате ее квартиры, домашние знакомые запахи, головокружение и легкая боль в предплечье. Все это еще следовало упорядочить. Но сначала узнать, сколько времени она проспала. Потому что… нужно спешить.

Полина протянула руку к будильнику (стекло снял Виктор, чтобы она могла определять время на ощупь) – и промахнулась. Рука ее прошла, не встречая препятствий, не только мимо будильника, но и тумбочки – рука ее провалилась в черную дыру слепой пустоты. И тут же часы остановились, перестали стучать. И кровать под ней превратилась в чужую, и привычные домашние запахи улетучились – комната, чужая, неизвестная, заполнилась запахом тревожно знакомых духов. Куда она попала? Что произошло?

Постепенно память начала восстанавливать цепочку событий: визит к Максиму, Анастасия, укол и, как кульминация, ее слова: «Максима нет. Он существует только в твоем воображении».

Как и часы – фантомный ход времени, как до этого сон. Максима нет, все это лишь ее безумные видения. Иллюзия расследования – история болезни.

Полина села на чужой кровати, ощупала вокруг себя чужую, враждебную пустоту. Куда она все же попала?

Поднялась, сделала несколько неуверенных шагов вперед, вытянув руки, наткнулась на какой-то предмет – он с грохотом провалился в черную бездну. Села на корточки, чтобы понять, на что налетела, – это оказался обыкновенный стул. Поставила на место, пошла, обогнув его, дальше. Руки уперлись в стену, гладкую, холодную, – в домашних комнатах таких стен не бывает. Пошла вдоль стены, наткнулась на дверь. Нащупала ручку, повернула, но дверь не открылась. И тут ею овладели такой ужас и отчаяние, что она рухнула на пол и разрыдалась.

Сколько времени это продолжалось, она не знала: часы не шли, время превратилось в сплошную иллюзию. Но ей показалось, что прошел не один час, прежде чем она услышала, как щелкнул замок в двери. Этот щелчок и это потерянное ощущение времени вызвали в ней новый взрыв отчаяния и безнадежности, напомнив о том, чего не существует в реальности.

Запах тревожно знакомых духов усилился, голос враждебно ласковый произнес:

– Проснулись, Поленька? Вот и хорошо.

Руки, назойливо заботливые, подняли ее с пола и усадили на стул.

– Успокойтесь, не нужно плакать, все хорошо.

– Где я? Куда вы меня притащили?

– Я привезла вас в свою клинику. – Рука Анастасии нежно и осторожно погладила ее по лицу, совсем как тогда, перед началом ее безразличия, перед объявлением приговора: «Максима нет. Он существует только в твоем воображении».

– Понятно! – Полина зло рассмеялась.

– Нам нужно поговорить, – серьезно, игнорируя ее издевательский смех, проговорила Анастасия. – Ничего страшного с вами не произошло, все это вполне закономерно. Вы должны это понять и успокоиться.

– Да что вы! Я абсолютно спокойна! Подумаешь, сошла с ума. Вполне закономерное явление, правда?

– Ну зачем вы так, Поленька? – Анастасия положила руку ей на плечо: холодная, тяжелая рука – непосильный груз. Полина явственно ощутила, как плечо ее прогнулось. – У вас просто произошел нервный срыв, что вполне объяснимо. Вы перенесли тяжелейшую физическую – да и психологическую – травму. Долго были не у дел, и вам начало казаться, что жизнь для вас обессмыслилась, ведь так?

– Не совсем. – Груз давил на плечо, мешая сосредоточиться. – Так было только вначале, а потом…

– Правильно, – согласилась с ней Анастасия. – Потом вы придумали Максима, человека, который обратился к вам за помощью. И связали его образ с тем мужчиной, которого видели на рисунках моей дочери. Катенька была вашим незаконченным делом. Вас это тоже мучило, потому что привыкли все доводить до конца. Я вас понимаю. Катя, авария и человек на рисунках – звенья, которые вы соединили в единую цепь. Вполне логично, с вашей точки зрения…

– С точки зрения сумасшедшей – вы это имели в виду? – Полина опять зло рассмеялась. Она понимала, что Анастасия права, и это ее раздражало.

– С точки зрения здравого смысла, если хотите.

Анастасия убрала руку. Стало легче дышать, тело расслабилось, мысли раскрепостились. И тут она впервые с момента этого безапелляционного приговора – Максима нет – усомнилась в его неоспоримости. А как же ключи? Ключи, которые он потерял?

– Ключи, – выдвинула она свой аргумент, – откуда они могли взяться?

– Ну мало ли, – слегка растерялась Анастасия, не ожидавшая с ее стороны никаких возражений.

– И я точно помню, – вдохновившись первым успехом, проговорила Полина, – тот момент, когда Максим открыл дверь. Помню свои ощущения: на вас залаяла собака, и в этот самый момент щелкнул замок, я подумала, что нужно не забыть отдать ключи…

– Вот-вот! – обрадовалась неизвестно чему психиатр. – Вы сами и открыли дверь.

– Вы не могли этого видеть, потому что были отвлечены собакой.

– Ключи были у вас в руке.

– Потому что я как раз о них вспомнила и подумала, что нужно отдать Максиму.

– Но не отдали!