Человек, которого ждали

— Дружище! — капитан замахал рукой. — Картину может нарисовать кто угодно и изобразить на ней можно что угодно. Живопись лжёт. Мне нужна фотография мальчика.

Фотографии не оказалось. Это искусство ещё не было известно местным жителям.

— Ладно, — вздохнул капитан; лицо его подёргивалось. — Я хочу поговорить с другими горожанами. Так мы никуда не придём.

Он ткнул пальцем в ближайшую женщину.

— Вы.

Женщина колебалась.

— Да, вы, подойдите сюда, — приказал капитан. — Расскажите мне про этого чудесного человека, которого видели вчера.

Женщина спокойно смотрела на капитана.

— Он ходил среди нас, был очень красив и добр.

— Какого цвета были его глаза?

— Цвета солнца, цвета моря, цвета гор, цвета ночи. Они были, как звёзды и как цветы…

— Достаточно, — капитан замахал перед лицом ладонями. — Слышите, Мартин? Абсолютно ничего конкретного. Какой-то шарлатан шатается по городам, нашёптывает им в уши приятную бессмыслицу и…

— Пожалуйста, прекратите, — сказал Мартин.

Капитан попятился.

— Что?

— Вы слышали, что я сказал, — ответил Мартин. — Мне нравятся эти люди. Я верю в то, что они рассказывают. Вы, конечно, имеете право на своё собственное мнение, но лучше держите его при себе, сэр.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать? — закричал капитан.

— Я сыт по горло вашим произволом, — ответил Мартин. — Оставьте этих людей в покое. У них за душой есть нечто хорошее, а вы пытаетесь это разрушить и насмехаетесь над этим. Я тоже разговаривал с ними. Я прошёлся по городу, видел их лица и понял, что у них появилось то, чего никогда не было, — просто немного веры, и теперь с её помощью они могут двигать горы. А вы, вы взбесились потому, что кто-то отнял вашу славу, опередил вас и сделал ваше прибытие событием, не имеющим никакой важности!

— Я дам ещё пять секунд, чтобы вы могли закончить, — произнёс капитан. — Понимаю. Вы переутомились, Мартин. Месяцы путешествия в космосе, нервы напряжены, ностальгия, одиночество. А теперь ещё и все эти дела… Я сочувствую вам, Мартин, и оставляю без последствий вашу мальчишескую выходку.

— А я не оставлю без последствий вашу мальчишескую тиранию, — ответил Мартин. — Я выхожу из игры. Остаюсь здесь.

— Вы не сделаете этого!

— Не сделаю? Попробуйте меня остановить! Здесь именно то, что я искал. Я сам не знал, чего хотел, но когда нашёл, понял — вот оно. Это по мне. Забирайте свою мерзость с собой и катитесь куда-нибудь в другое место — разорять другие гнёзда своими сомнениями и своими… научными методами!

Он бросил быстрый взгляд по сторонам.

— Эти люди пережили нечто чудесное, а вы никак не можете вбить себе в голову, что это действительно произошло. Нам так повезло, что мы опоздали только на несколько часов.

Люди на Земле говорят про этого человека вот уже много столетий после того, как он посетил старый мир. Мы все хотели бы увидеть и услышать его, но никогда не имели такой возможности. А сейчас мы промахнулись всего лишь на несколько часов. А ведь могли бы и увидеть его.

Капитан Харт посмотрел на щёки Мартина.

— Вы плачете как дитя. Прекратите это.

— А мне плевать.

— Зато мне не плевать. Мы должны сберечь достоинство перед местными жителями. Вы переутомились. Но я уже сказал — я вас прощаю.

— Я не нуждаюсь в вашем прощении.

— Вы идиот. Неужели вы не видите, что всё это проделки Бартона, что он дурачит этих людей, пудрит им мозги, чтобы организовать здесь свой собственный концерн по разработке нефтяных и минеральных ресурсов. И всё это в религиозной упаковке! Вы дурак, Мартин. Вы круглый дурак! Уж вам-то следует знать землян. Они пойдут на всё, чтобы добиться своего — на святотатство, ложь, мошенничество, воровство, убийство. Все средства хороши, если с их помощью можно достичь цели. А Бартон — истинный прагматик, вы его знаете.

Капитан принуждённо рассмеялся.

— Идём отсюда, Мартин, согласитесь, что я прав, это всего лишь очередной гнусный трюк Бартона — сначала как следует обработать горожан, а затем, когда созреют, взять их голыми руками.

— Нет, — ответил Мартин, обдумав его слова.

Капитан поднял руки вверх.

— Это Бартон. Это его грязные штучки, преступный почерк. Я даже восхищаюсь им, старым чёртом. Каково! Ворваться сюда в полыхании пламени — сиянье вокруг головы, и мёд на устах, и ласковое касанье пальцами! Тут применить лекарство, там — исцеляющее излучение. Это Бартон — кто же ещё.

— Нет, — голос Мартина был нетвёрд. — Нет, я не верю в это.

— А кто тебя просит принимать на веру? — гнул свою линию капитан. — Просто надо поразмыслить над этим и понять. Это именно те штучки, которые любит откалывать Бартон. Перестань грезить, Мартин. Проснись! Уже утро. Это реальный мир, и мы в нём — реальные, грязные людишки, и самый грязный из нас — Бартон!

Мартин повернулся спиной к городу.

— Вот, вот, Мартин, — сказал Харт, осторожно похлопывая его по спине. — Я всё понимаю. Это удар для тебя. Я знаю. Стыд, позор и всё такое. Этот Бартон негодяй и мерзавец. Но надо смотреть легче на такие вещи. Я всё улажу.

Мартин медленно побрёл к ракете.