Человек, которому всегда везло (СИ)

  Давыдов Дени́с Васи́льевич, поручик Белорусского гусарского полка, в гусары он со скандалом "вылетел" в свое время из гвардии, возвращался с штаба армии "домой", поручение генерала Багратиона он выполнил и можно было не спешить и ехать шагом. "Дом" - на войне понятие очень относительное, сегодня они в одном месте расположились, завтра в другом, а обер-офицера в любой момент могут попросить "очистить занимаемую квартиру". Мало ли, вдруг к "большому человеку" из числа генералов и высокопоставленных чиновников любовница пожаловала и негде даму поселить, или еще какой казус случится. В 20-21-х веках такая практика, использование офицера в качестве курьера для доставки различных донесений и распоряжений, пусть даже и сверхважных, может показатся странной, но в то время - обычное дело. Более того даже век спустя часто к такому виду "связи" прибегали, и нередко считали его основным, а разные там телеграф, телефон, да и радиосвязь - вспомогательными. Сама "бумага" часто не содержала никакой ценной и полезной информации и в случае захвата враг ничего бы и не понял, поскольку основную суть сообщения должен был передать сам посланник на словах, он же обычно и доставлял таким же способом ответ, и самое главное - курьер мог описать, как "большой начальник" отреагировал. Позднее такая наивная хитрость ни за что бы не удалась, так или иначе из пленного нужные сведения бы наверняка "выбили". Но в патриархальном 1807 году пытать захваченных вражеских офицеров, да и нижних чинов как-то пока не принято. Особенно любил к этой уловке прибегать Наполеон Бонапарт, посылая одновременно нескольких адъютантов или курьеров с заведомо ложными приказами и распоряжениями. Удивительный факт, но часто срабатывало как задумано, особенно если маршрут был выбран соответствующим образом, и посланец обязательно попадал в руки врага.

  На проселочной дороге большого движения не наблюдалось, лишь изредка попадались одиночные повозки и проезжали верховые, поэтому особого внимания от поручика не требовалось, лошадь - не машина, постоянного управления не требует. Он в какой-то момент предался любимому увлечению, что частенько с поэтом-гусаром случалось и ранее. "Вертелась" у него в голове почти готовая хлесткая эпиграмма на главнокомандующего генерала Беннингсена, да вот буквально одного слова "в рифму" не хватало. Если уж совсем точно, то словечко то он нашел, но нецензурное и надлежало заменить его чем-то поприличнее.

  Неожиданно рука поручикак как бы сама натянула повод, останавливая неспешный бег вороного коня, попавшийся на встречу офицер в белом колете кавалергарда и высокой каске с плюмажем показался удивительно знакомым, встречались ранее в Санкт-Петербурге и не раз. Ба, да это же Лунин Михаи́л Серге́евич собственной персоной, они вместе год в кавалергардах служили, пока Давыдова не выперли из гвардии в армию - в гусары, за чрезмерное увлечение сатирическими стихами и эпиграммами по адресу начальников и проочих "высокопоставленных особ". Не узнать первого столичного "красавчика" было нельзя - личность заметная, немало девиц по нему в Петербурге сохло и сплетни различные ходили. Да вот только слыл он в ту пору еще и первым хулиганом среди гвардейских офицером, и удивительное дело - все, зачастую полукриминальные "шалости" сходили Лунину с рук. Не иначе, царю импонировала поразительная способность молодого портупей-юнкера ставить различных высокопоставленных хамов "на место". Очень уж удачно у Лунина такие проделки выходили...

  Жарким летом 1806 года кавалергарды стояли близ Петергофа, но командир, генерал N неожиданно запретил нижним чинам и офицерам купаться в заливе, ибо "купанья эти происходят вблизи проезжей дороги и тем оскорбляют приличие". Лунин, заранее зная, когда генерал будет проезжать по дороге, за несколько минут перед этим залез в воду в полной форме, при кивере, в мундире и ботфортах, так что генерал еще издали мог увидеть странное зрелище - барахтающегося в воде офицера. А когда тот поравнялся с "купальщиком", Лунин быстро вскочил на ноги, тут же в воде вытянулся и почтительно отдал ему честь...все как положено по уставу.

  -Что вы это тут делаете?

  -Купаюсь, а чтобы не нарушить предписание вашего превосходительства, стараюсь делать это в самой приличной форме!

  'В беседах наших, - напишет о нем другой его современник, - обыкновенно разговор был о положении в России. Тут разбирались главные язвы нашего отечества: закоснелость народа, крепостное состояние, жестокое обращение с солдатами, которых служба в течение 25 лет была каторга, повсеместное лихоимство, грабительство и, наконец, явное неуважение к человеку вообще'. И что вдовойне удивительно, взглядов своих Михаил Сергеевич Лунин почти не скрывал... невероятное везение, продолжавшееся вплоть но до самого 1825-го года.

   Теперь, чтобы представить 20-летнего корнета Михаила Лунина, остается к этим умственным и физическим элементам прибавить высокий рост, насмешливость, большие способности к рисованию, музыке, затем наслоить столичные впечатления и разговоры 1794-1805 годов - и портрет готов.