Человек, который был похож на Ореста

Орест. В третьей части этой книги мы уже говорили о путешествиях принца, его сомнениях и тайных мыслях, о его друзьях. Теперь нам остается лишь описать конец великих деяний Ореста, опираясь на самые достоверные источники. Он явился в город, где когда-то правил, а потом нашел свою смерть его отец Агамемнон, в разгар суровой зимы. Хлестал дождь со снегом. Вечерело. Принц знал, что надо было нагнуться, проезжая под сводом Голубиных ворот, иначе можно стукнуться головой о фонарь, висевший там, и выдать себя — наверняка поблизости затаился соглядатай, поджидая появления чужака. Орест остановил коня и стал осматривать окрестности. Хотя он провел здесь свои детские годы и не раз играл в этих местах, теперь он их не узнавал. Часть городских стен сровнялась с землей, а на месте Голубиных ворот, открывавших когда-то путь на Царскую площадь, посадили широкую аллею, к которой вели с площади шесть широких ступеней. Царский дворец разрушили, осталась только одна башня. Приняв предложение знатоков истории города и драматурга Филона Младшего — теперь, когда ему перевалило за семьдесят, он подписывался Филон Второй, — сенат постановил называть ее Башней Ифигении. Это восьмигранное сооружение без дверей, чьи камни потемнели от времени, окружала зеленая лужайка. Плющ, цепляясь за уступы, поднимался по стенам до самых остроконечных зубцов, а у подножия рос один-единственный розовый куст, покрывавшийся летом дивными пурпурными цветами. В день приезда Ореста ветер пытался сорвать с куста последнюю розу, дождавшуюся самого конца осени, чтобы раскрыть свои лепестки. Принц слез с коня и повел его в поводу, медленно шагая вдоль по аллее. Он собирался обогнуть базилику и пройти на улицу Постас; там в третьем доме на правой стороне жил авгур Селедонио. Орест хорошо помнил это место — когда-то отец послал сюда его, семилетнего мальчишку, получить у прорицателя ответ, можно ли инфанту начинать брать уроки у знатока соколиной охоты и ходить на занятия, держа на руке, одетой в перчатку, хищную птицу с колпачком на голове. Принц не забыл, как авгур, одетый в белое и с черным платком, покрывавшим волосы, принял его и показал на серебряном подносе внутренности зайца, убитого царским кречетом. Палочкой, украшенной золотистыми шнурками, Селедонио отметил то место, где значилось, что ученик весьма преуспеет в искусстве соколиной охоты. Когда мальчик возвращался во дворец с подносом в руках, люди узнавали его и рукоплескали инфанту. В ту ночь ему все время снились ястребы: они кружили возле него и подставляли головы, чтобы он надел на них колпачки. Теперь Орест не мог найти ни дома авгура, ни зала фехтовальщика Кирино. Вместо вывески своего заведения тот обычно вешал у дверей на длинных ветках ясеня — дерево никогда не подрезали — латунные шпаги. Когда дул ветер, они очень громко звенели, ударяясь друг о друга. Какой-то торговец, закутанный в шарф, покончив с делами, закрывал витрину своей свечной лавочки тяжелыми ставнями, и принц подошел к нему спросить, не ошибся ли он и действительно ли это улица Постас; а коли так, то где дома авгура Селедонио и фехтовальщика Кирино. Здороваясь с хозяином лавки, Орест снял берет, и стали видны серебристые пряди волос. Свечник ответил на приветствие, приподняв свою вельветовую шапочку, и попросил повторить вопрос, с любопытством взирая на старомодное платье незнакомца и его длинный меч. Затем он ответил, что много лет тому назад Селедонио уехал в какую-то страну, названия которой он не помнил, где тогда еще верили в пророчества, а потом вернулся оттуда, совсем больной, и борода у него повылезла. Бедняга кое-как перебивался, предсказывая крестьянам, когда отелится их корова или пройдет сильный град, и продавая таблички с таинственными знаками от сглаза, а потом умер. Что же до фехтовальщика Кирино, то ему пришлось переехать из своего дома, ибо вдова сенатора, его соседка, не утратившая с годами своей прелести и имевшая большое влияние на городских чиновников, многие из которых добивались ее расположения, жаловалась на шум, производимый латунными шпагами. Кирино же ни за что не желал снять свою вывеску.

— Он переехал отсюда, — сказал хозяин лавки, предложив Оресту привязать коня на улице к железному кольцу в стене возле двери и зайти погреться. — Поселился он в пригороде вместе со всеми своими манекенами, рапирами и слугой-финном, искусным массажистом, но прожил на новом месте недолго. Возле дома стояла ветряная мельница, а Кирино никогда не закрывал окон, следуя научным рекомендациям о правильном дыхании, и из-за сквозняков схватил одно за другим два воспаления легких и умер.