Человек, который хотел понять все

А зима здесь была настоящей — с сугробами в человеческий рост, морозами ниже двадцати пяти градусов и ночными вьюгами. Сильнейший ветер, начинавшийся, будто по часам, ровно в семь вечера, бил снежными хлопьями в вибрировавшие стекла окон, проникал во все щели и гулял по комнатам ледяными сковозняками. Центральное отопление не справлялось, комнатных обогревателей в Доме не было, так что мерз Франц ужасно, особенно по ночам — несмотря на то, что спал, не раздеваясь, да еще накрывался поверх одеяла курткой. Оживал он только под душем, да и то — не надолго, ибо горячая вода плохо действовала на его раны, так что через пять-шесть минут приходилось вылезать из-за острой боли в груди и головокружений. Здешняя зима, как и времена года предыдущих ярусов, казалась вечной, и Франц, любивший солнце и тепло, не мог привыкнуть к мысли, что обречен мерзнуть в этом царстве холода всю оставшуюся жизнь. Может, через три месяца все-таки потеплеет?…

Большую часть времени Франц проводил, целенаправленно не думая об оставленной на Третьем Ярусе Тане: какой смысл вспоминать то, чего уже не вернешь? Пытаясь сохранить душевное равновесие, он уговаривал себя, что та секундная заминка в Лифте была непроизвольна — и никто ни в чем не виноват! Скажем, если б Франц задержался из-за того, что споткнулся обо что-нибудь, — это ведь не считалось бы предательством? Вот он и «споткнулся» о вид чудовища, которым оказался Фриц … плюс два месяца лекарств-галлюциногенов — не могли они пройти бесследно и наверняка ослабили психику и скорость реакции! Но, доходя в своих рассуждениях до этого места, Франц всегда начинал сомневаться: дело не в уродливом лице Следователя, а в самом Франце — в его страхе остаться на Третьем Ярусе навсегда! Господи, если бы там, в подземелье, у него была еще одна секунда … хоть полсекунды — он бы одумался и сделал то, что подобает достойному человеку! Однако, оправдать свои действия недостатком времени на размышление у Франца не получалось: решение следовало принимать сердцем, а не головой. Достойный человек в такой ситуации не думает, а действует на инстинкте! «Ну ладно, если б я даже и остался, то чем бы я помог Тане? — спрашивал он себя и тут же сам отвечал, — Тем, что был бы рядом с ней!»

На этот аргумент возражений уже не находилось.

Для того, чтобы занять голову и заполнить бесконечные дни, Франц стал составлять подробную карту-схему Дома, обследуя этаж за этажом и нанося на план все обнаруженные комнаты. Начал он с подвала, почти целиком отведенного под склад продуктов: залежей консервированной хурмы и папайевого сока, сотен ящиков ветчины из африканского бородавочника и полярной куропатки — вот, где, оказывается, использовались злополучные консервы со Второго Яруса! В дополнение к уже знакомой продукции, имелось несколько сортов консервированной рыбы, множество тропических фруктов и овощей неизвестных наименований; неотапливаемые секции подвала ломились от мороженного мяса какой-то рептилии (все это, наверно, заготовлялось в других «версиях» Второго Яруса, упомянутых Следователем Фрицем). Запасов еды должно было хватить Францу лет на шестьдесят, что, видимо, являлось «верхней» оценкой оставшегося ему времени жизни. Энергии и воды также имелось предостаточно: расположенный на крыше ветряк заряжал аккумулятор, который, в свою очередь, питал электричеством все оборудование Дома, включая котел для перетапливания снега.

На 1-ом этаже располагался вестибюль и вход в лифт, а также большое стеклянное табло, показывавшее влажность и температуру воздуха внутри Дома, силу ветра и температуру воздуха снаружи, атмосферное давление, дату и время. Только однажды Франц видел, чтобы табло показывало что-нибудь другое — когда в первый раз вышел из кабины Лифта, приехав с Третьего Яруса. После этого Лифт небъяснимым образом превратился в лифт и никуда, кроме как в подвал или на верхние этажи Дома уже не шел — Франц даже спускался в шахту, чтобы убедиться, что там нет секретного хода.

Много места в Доме отводилось всевозможному служебному оборудованию: вышеупомянутый котел для перетапливания снега помещался в подвале и соединялся трубопроводом сквозь стену Дома с пневматическим «засасывателем». Натопленная вода перекачивалась наверх мощным насосом и наполняла бак на 24-ом этаже, а уж оттуда расходилась по всему Дому. Система водоснабжения работала не постоянно, а включалась (автоматически) только, если уровень воды в баке опускался ниже половины.

На 26-ом этаже помещалась динамомашина, соединенная механическим приводом с ветряком на крыше. Все движущие части обоих механизмов были изготовлены из светлого легкого металла — видимо, титана — и, казалось, могли прослужить десятки лет. Выработанное электричество шло на этаж ниже — в аккумулятор. Если последний заряжался полностью, то ветряк автоматически покрывался специальным чехлом, и вся система останавливалась.