Человек, который хотел понять все

– Конца чего?

– Конца Лабиринта.

– А если у него нет конца? – по голосу Тани было слышно, что она вот-вот заплачет.

– Тогда я просто должен идти. В нужном направлении.

– Нужном кому?

– Мне. Для моего понимания.

Раздались всхлипывания – тихие и жалостливые.

– Перестань, малыш, – скривившись от боли, Франц сел на постели. – Иди сюда.

Черный силуэт у окна не шевельнулся.

– Брось… – Таня вздохнула, сдерживая всхлипы. – Если б ты меня жалел, то остался бы здесь.

– А если б ты меня любила, то пошла бы со мной.

– Я тебя люблю – ты это знаешь.

Прежде чем ответить, Франц прислушался к своим ощущениям.

– Знаю.

Резким движением Таня повернулась к нему.

– Может, все-таки останешься? Если мне не веришь, так хоть послушай Фрица: здесь можно быть счастливым. Хочешь заниматься наукой? Занимайся – физикой, математикой, чем угодно… Не хочешь математикой, разбирайся вместе с ним в этом идиотском балагане, в котором мы живем. Ну, чего тебя несет на Четвертый Ярус?

– Я тебе уже говорил: сидя здесь, я ни в чем разобраться не смогу.

– А как же Фриц? Он что, этого не понимает? – Таня шагнула вперед. – Если хочешь знать, ты даже похож на него внешне – только без очков. Даже имя, и то похоже!

– Да при чем здесь имя?

– При том: если он может быть здесь счастлив, значит и ты сможешь!

– Не значит.

– Ну, что тебе еще сказать? – было видно, что Таня старается успокоиться.

– Подумай еще раз, может…

– Я уже подписал Постановление – ты знаешь.

Таня шагнула вперед и опустилась на край кровати.

– Знаю, – тихо сказала она. – А я подписала бумажку, что остаюсь.

Стало тихо.

Первым нарушил молчание Франц:

– Слушай, если б ты согласилась уйти со мной, то, может, мы смогли бы уговорить Фрица…

– Я тебе говорила сто раз – я боюсь.

– Боишься чего?

– Всего: боли, голода, пыток, унижений… Боюсь неизвестности.

– Кто сказал, что на Четвертом Ярусе тебя будут пытать? Да по всем теориям Фрица…

– Не знаю я ваших дурацких теорий. И не хочу знать – ни одна теория не может предсказать то, что будет дальше.

Франц откинулся на подушку.

– Сначала ты перетащила нас – против моей воли! – с Первого Яруса на Второй, – с закипающим раздражением сказал он, – а теперь, руководствуясь столь же иррациональными аргументами, хочешь оставить здесь.

Ответом было молчание.

– Трудно с тобой. Ты не слушаешься голоса разума.

– А ты? – Таня гневно повернулась к Францу. – Ты слушаешься? Только законченный идиот попрется отсюда неизвестно куда!

– Ты можешь разговаривать спокойно? Или хотя бы вежливо?

Таня опять встала и отошла к окну.

– Извини, – и после долгого молчания. – Я, наверное, пойду – мы с тобой не договоримся…

– Подожди, – Францу стало страшно, что она действительно уйдет. – Подожди, я согласен – никакие теории не могут предсказать, что будет на Четвертом Ярусе. Но предчувствия… предчувствиям ведь ты веришь?

– У меня нет предчувствий насчет Четвертого Яруса, – голос Тани звучал глухо и бесстрастно.

– А у меня есть – насчет Третьего. Я чувствую фальшивку.

– Ты не умеешь чувствовать. Ты умеешь только наблюдать и делать выводы.

– Называй это, как хочешь, но здесь слишком чисто, слишком тепло… Этот Фриц – слишком дружелюбен и слишком увлечен своей наукой… А при этом не понимает и половины того, что происходит вокруг! Здесь есть что-то от Первого Яруса: медсестры и врачи, разговаривающие на никому не известном языке, какие-то таблетки…

Таня резко обернулась и подошла к кровати.

– Ну, тогда все сходится: раз Третий Ярус похож на Первый, то Четвертый будет похож на Второй. Это, как раз, во что они здесь верят! – она опять села на край постели и склонилась над Францем. – Может все-таки останешься?

– Знаешь, чем наш разговор отличается от партии в шахматы?

– Чем? – недоуменно переспросила Таня.

– Тем, что после троекратного повторения позиции шахматные игроки автоматически соглашаются на ничью.

Какое-то мгновение Таня молчала, склонившись в темноте над Францем, потом громко всхлипнула.

– Ты… ты…

На его лицо закапали слезы – это была неудачная шутка.

– Извини меня, малыш, – торопливо сказал Франц, – я не хотел тебя обидеть, – он притянул ее к себе за шею.

4. Таня: Развязка

Осторожно, чтобы избежать щелчка, Таня закрыла дверь. Теперь: два пролета по лестнице, двенадцать шагов до машины, двадцать два километра до Города. А сколько лет до конца жизни? Ей всего тридцать три – остатка жизни может хватить надолго.

"Без Малыша – НЕ ХОЧУ ЖИТЬ!

Тогда иди с ним вместе.

А идти с ним – НЕ МОГУ! Легко ему говорить, когда он не знает, как эта гадина мучила меня на Втором Ярусе".

Она медленно пошла в кромешной темноте коридора, ведя рукой по стене, чтобы не пропустить вход на лестницу.

"А что ему до того?… Она ему, вроде, даже понравилась.

Перестань, ну что ты городишь!

А чего он оттолкнул ее в сторону, когда те начали стрелять?

Добрый он, оттого и оттолкнул. А ты – дура! Скажи спасибо, что он не помнит, что ты тогда в Лифте наговорила!

Пускай вспоминает – мне до этого дела нет. Все равно он меня бросил!"