Человек, который хотел выпить море

– Ты кричал об этом с верхушки дерева, так что слышали все! Бенито просил тебя замолчать, но ты думал только о том, как отомстить мне и настроить отца против единственного человека, который любил и утешал его и заботился о нем до самой его смерти. Даже после смерти я единственная, кто о нем думает, пусть он и не навещает меня, даже когда цветет миндаль. Он слишком занят поисками своих родителей. – Ее глаза наполнились слезами. – А мне что прикажете делать с собой, когда ни один мужчина не думает обо мне, даже мой принц…

Лукасу внезапно захотелось обнять ее и осушить ей слезы, пообещав, что он теперь станет думать о ней, и с этих пор даже непременно с нежностью. Но что, если она просто притворялась с целью не дать ему переговорить с отцом и желая добиться от него того, в чем он до сих пор не шел на уступки? Чтобы удостовериться, он спросил:

– Как мне поправить дело?

– Уже все равно слишком поздно.

– Тогда зачем ты велела им привести меня сюда?

– Хотела в последний раз услышать твой голос, – сказала она и дотронулась до его щеки. – Пусть твой жребий будет легче моего, сынок. И при жизни, и после нее.

И тут могила отворилась. Она его простила! Он был волен идти куда угодно. И тем не менее не двинулся с места.

– Что значит – в последний раз? – спросил он.

– Прежде, чем подействует проклятие твоего отца.

– Какое проклятие?

– За то, что я думаю не о нем, а о другом мужчине… – Внезапно изо рта у нее выкатился шарик нафталина. – Вот – проклятие уже начинает действовать! – простонала она. – И зачем только ты пришел сюда ее искать? Такие вещи лучше оставлять как есть. Их лучше оставлять как есть! – выкрикнула она снова, и изо рта у нее посыпались новые шарики, не давая ей вздохнуть.

Лукас пытался поднять ее и сказать ей все те слова, которые теперь подсказывало ему сердце, но шарики сыпались с такой быстротой, что через несколько секунд засыпали ее всю, и если бы он не выбежал из могилы, то и сам оказался бы погребенным под ними.

29

Снаружи резко похолодало, и горизонт затягивали грозовые облака. Но Лукас видел только полные ужаса глаза матери. Он знал, что этот взгляд отныне станет везде преследовать его, если только он не разыщет отца и не уговорит его взять назад свое проклятие.

Могила отца не могла быть далеко отсюда. Лукас огляделся по сторонам и вскоре увидел отца на крыше часовни, стоявшей посреди кладбищенской аллеи. К стене часовни была прислонена лестница. С тяжелым сердцем Лукас вскарабкался по перекладинам. Он обещал принести отцу вести о его родителях, пригласить его на чашку кофе и поговорить с ним по душам – а принес только новую боль. И Лукас понятия не имел, как избавить его от этой боли, не поворачивая в ране нож.

Отец сидел на дальнем конце крыши, свесив вниз ноги. В руке он держал удочку.

Что за рыбу он рассчитывал поймать с этой крыши?

Отец повернулся и, сделав ему знак молчать, указал рукой вниз. Он нисколько не был похож на страдающе – го человека. Неужели мать лгала ему, чтобы разжалобить?

Лукас нагнулся над краем крыши, пытаясь разглядеть, на что показывал отец, и сперва заметил только дохлых кошек с размозженными черепами, валявшихся у основания стены. Но отец указывал вовсе не на них, а на живого кота, который, принюхиваясь, подбирался к останкам. Вот он учуял запах рыбки, нацепленной на кончик свисавшей над его головой лески. Когда животное подошло к приманке, чтобы ее как следует обнюхать, Лукас сообразил, чем именно занимается отец, и уставился на него с ужасом и изумлением. Насколько он помнил, отец никогда никому намеренно не причинял зла. Что заставило его так измениться? Неужели его мать все-таки сказала ему правду?

Внезапно раздался пронзительный вой, и отец дернул леску вверх. На конце ее беспомощно барахтался кот, в горло которого все глубже вонзался крючок. Взяв удочку в одну руку, второй отец поднял из аккуратно сложенных рядом с ним в стопку кирпичей один и размозжил животному голову, затем отцепил его и бросил вниз к остальным трупикам.

– Хочешь попробовать? – осведомился он у сына, цепляя на крючок новую рыбку.

Лукас покачал головой.

– Ничего страшного. У них ведь нет сердца – только брюхо.

Лукас снова покачал головой. А отец забросил удочку.

Бедняга! Ничто в жизни не смогло сломить его, и вот он сошел с ума, узнав о неверности супруги, и теперь вымещает зло на кошках. Но ему наверняка еще неизвестно, что и сын знает об этом, иначе он не смотрел бы ему в лицо с улыбкой. Мать, видимо, рассказала лишь часть правды.

– Это ты мой отец? – спросил отец, поджидая следующего кота.

– Что? – не понял Лукас, полагая, что ослышался.

Отец хотел повторить свой вопрос, когда леска вдруг натянулась. Мужчины посмотрели вниз. Вместо очередного кота, болтающегося на крючке, они увидели отца Нестора, облаченного в черную рясу, вместе с горбатым ризничим. Мертвый священник сказал, обращаясь к отцу Лукаса и крепко ухватив рукой леску:

– Вот чем вы тут занимаетесь! Хотите, чтобы всех нас сожрали крысы?