Читаем Человек, который молчал полностью

Но идеальных родителей не бывает…

Первые обиды на родителей

Саша с братом и соседскими девчонками находили занятия по душе и не унывали от скуки. Они любили проводить время на стройке, которая была заморожена по неизвестным причинам. Будущее высотное здание предназначалось для более обеспеченных жителей города, но так и не достроено по сегодняшний день. Дети частенько гуляли в тех местах, как будто их там что-то притягивало. Это связано прежде всего с рисками: особенно, когда дети взбирались на крышу высотки и смотрели вниз, не боясь сорваться. А знал ли тогда наш герой, что такое страх? О страхе он знал ровно столько, сколько ему было известно о смерти, что люди могут уходить из жизни и не возвращаться. Казалось, Саша тогда стоял на краю пропасти и вместе с холодным ветром, который дул ему в лицо, пытался постичь что-то неизвестное. Высота совсем не пугала, а напротив, открывала новые горизонты. Спустившись на землю, исследователи возвращались домой и получали «по шее» от родителей, запрещающих детям там появляться. Помимо стройки ребята любили бродить по лесу, через который удавалось выходить на железную дорогу, где курсировали товарные поезда. Наш герой мог часами наблюдать за ними, пытаясь понять, откуда они приходят и куда направляются. Это давало ощущение, что за границами его маленького мирка существуют другие миры, которые предстоит ещё познать. Спустя пару лет в связи с нагрянувшим кризисом перевалочный пункт перестанет использоваться по назначению, однако детские переживания при виде поездов останутся в памяти.

Не всегда Сашу выпускали на улицу познавать мир. Приходилось играть дома на нервах родителей, отчего они неоднократно срывались. Однажды мать поставила сына в угол, чтобы тот задумался о своём поведении. Поворачиваться ему не разрешали и заставили стоять длительное время, отчего мальчик испытывал сильную злость и обиду, которая его разъедала изнутри. В порыве ярости Саша начал рвать обои, таким способом вымещая свои чувства. В тот момент он не понимал, что делает, однако не мог остановиться. Этот случай запомнится на всю жизнь, как первая серьёзная обида на родителей. Мальчику было непонятно, за что его наказывают, а потому с самого детства в нём стало зарождаться чувство несправедливости: почему взрослые так поступают с детьми.

Посмотри, что ты наделал?

Мальчик Саша не помнит, сколько дней провел в детском саду.

Данное учреждение считалось престижным, и родители пытались отдать своих чад именно туда. Его территория имела очень большую площадь: помещения просторные, обустроены всеми необходимыми атрибутами. Недавно сделанный ремонт имел хороший вид и по своему расположению являлся довольно удобным местом для всех. На фоне этих преимуществ воспитательница Ирина Васильевна выглядела весьма дешево. Она была немного полноватой, среднего роста, с голубыми глазами и ничем непримечательной внешностью. Одевалась неброско, особо за модой не следила, так как не пыталась никому понравиться. Наверное, именно поэтому была строгой, холодной и вместе с тем злой женщиной. Да и женщиной её назвать язык не поворачивается. С присущей жестокостью ей быть разве что надзирателем колонии строгого режима, но, к сожалению, ее выбор пал на детей. Многие дети страдали от ее жестокости, в особенности Саша, которого она невзлюбила за то, что он не контролировал позывы и писался в постель. Когда ситуация выходила из-под контроля, Ирина Васильевна теряла терпение и применяла к мальчику силу: давала подзатыльники и со всей злобой ругалась: «Посмотри, что ты наделал!»– брала его за шиворот и пыталась макнуть в мокрое место, как провинившегося кота. Это повторялось вновь и вновь, отчего Саше не было в радость посещать детский сад. И только тогда он чувствовал себя спокойно, когда покидал стены «колонии».

Несмотря на все нападки надзирательницы, наш герой старался не думать о ней, однако, находясь дома и вспоминая случившееся, вздрагивал от одного лишь её образа. Мальчик боялся и ненавидел воспитательницу, отчего вымещал свою ярость на игрушках. «Смотри, что ты наделал!» – кричал на солдатиков Саша, пытаясь утопить их в большой луже. А тех, кому по счастливой случайности удавалось выплыть на берег, добивал ногой, пока не становилось легче. Если бы кто-то тогда застал нашего героя за этим странным занятием и спросил, что он делает, то вряд ли ребёнок смог бы дать вразумительный ответ. Единственным безответным вопросом на всю жизнь останется: «Посмотри, что ты наделал?». Только не всегда он произносился с упрёком, иногда его сопровождало сожаление… Мальчик смотрел на целую сумку разломанных игрушек, которые родители собирались выбросить на свалку, и молча жалел о последствиях:

«Посмотри, что ты наделал?» – тихо шептал он про себя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное