Человек, который не хотел любить

— Итак, мы собрались, — адвокат Гуарнери тут же взял себе слово. — Наконец-то мы Вас нашли. — София слушала с любопытством, но адвокат не дал ей вставить и слова: — Доктор Воронов – директор Института Русского Языка и Культуры, а ещё он организатор мероприятия между Италией и его родиной. Он решил доверить открытие фестиваля одной артистке, особенной женщине, которая впечатлила его своими способностями... — адвокат Гуарнери улыбнулся и взял со стола два пульта. Первым он включил плазменный телевизор, а вторым DVD-проигрыватель. На экране появились в фокусе две руки над клавишами фортепиано; с первыми нотами камера стала отдаляться. — Женщина, которой мы хотели бы доверить открытие нашего фестиваля… это Вы, — сказал адвокат, когда в центре экрана возникла София.

Она с улыбкой исполняла сонату 109 Бетховена, самый нежный финал, со всеми стаккато и трелями, которые сводили с ума старого музыканта и привели его к единому решению в его последних сонатах. Это было отличное исполнение, словно к концу пианистка уже сама представила себе всё, что Бетховен написал после этого.

София смотрела эту запись с открытым ртом. Она прекрасно помнила эту ночь. Это был Париж, концертный зал Плейель, открытие концертного сезона. Ей двадцать лет, а это платье ей подарил Армани для большого гала. Прошло уже десять лет. Десять. Она совсем недавно начала встречаться с Андреа. Десять лет назад, до того, как всё случилось, до аварии, до того, как всё закончилось... Она с тех пор ни разу не видела себя. Не видела ни одной своей фотографии за фортепиано, ни одной видеозаписи, где она играет. Она подавляла эмоции, и ей стоило трудов удержать слёзы. Она чувствовала, как взгляды присутствующих задержались на ней. Сделав глубокий вздох, она стала искать выход из сложившейся ситуации. Она удержала слёзы, избавилась от комка в горле и смогла выговорить:

— Вы заставили меня прийти сюда, чтобы посмотреть эту запись? Могли не утруждаться. У меня она тоже есть.

Адвокат Гуарнери улыбнулся ей.

— Мы позвали Вас не для этого. Доктор Воронов попросил меня найти Вас, что я и сделал. Он должен сделать Вам выгодное предложение, как ни посмотри, особенно для отношений Италии и России.

— А как Вы меня нашли?

Адвокат Гуарнери был готов к этому вопросу.

— Весь мир знает, что Вы учились у Ольги Васильевой в консерватории, — Гуарнери повернулся к Оле и улыбнулся ей. — Достаточно было обратиться к ней.

Оля вернула ему этот вежливый жест. Затем посмотрела на Софию, ища её соучастия, но видела её холодной и молчаливой. Тогда, расстроенная, она опустила голову. Она хотела вернуться в Россию. Вернуться туда с Софией и вновь услышать, как она играет, было лучше всего. Ведь всё это могло случиться; на самом деле, они всё ещё не сделали ей никакого предложения. Наконец, доктор Воронов взял себе слово:

— Речь идёт об очень важном событии, направленном на укрепление отношений между двумя великими странами. Это будет хороший культурный и музыкальный обмен между многими людьми, — затем он молча и с улыбкой стал смотреть на неё, надеясь, что эти слова как-то повлияют на её решение. Но София сидела неподвижно и словно немая. Она уже не была тверда, к ней пришёл покой. Она решила выслушать до конца, но такого предложения она совершенно не ожидала. Доктор Воронов выровнял спину: — Мы предлагаем Вам двести пятьдесят тысяч евро, чтобы Вы открыли фестиваль и закрыли его через три дня. Вы будете проживать в одном из лучших отелей Санкт-Петербурга, «Гранд Отель Европа». В Вашем распоряжении будет автомобиль с водителем и безлимитная кредитка на всё, чего бы Вы ни захотели... — затем он повернулся к Оле. — Естественно, Вы будете в сопровождении Вашей учительницы и любого другого человека, которого Вы захотите взять с собой. Руководство и все мы будем очень благодарны, если Вы примете наше приглашение.

София оставалась бесстрастной. Затем она улыбнулась доктору Воронову.

— Мне жаль, но я не могу его принять.

Оле хотелось умереть. Доктор Воронов откинулся на спинку своего кресла. Адвокат Гуарнери попытался быстро найти выход.

— Вы не обязаны давать нам ответ вот так сразу. У Вас есть двадцать дней, этого достаточно, чтобы всё обдумать. Поезжайте домой, обсудите с мужем... Возможно, он отпустит Вас без проблем.

И вдруг эта последняя фраза заставила её отринуть все сомнения. Она резко встала.

— Мне жаль. Я должна идти.

Гуарнери и доктор Воронов тоже встали. Оля нехотя сделала то же самое. Русский попрощался:

— Очень жаль. Простите.

Адвокат проводил их до дверей. Затем он приблизился к Софии и сказал ей вполголоса, чтобы остальные не услышали:

— Подумайте хорошенько. Утро вечера мудренее, вот моя визитка, — София взяла её и бросила в сумку. Тогда Гуарнери улыбнулся: — если дело только в деньгах, я уверен, что мы как-нибудь договоримся. Я здесь именно для этого.

И в этот момент София полностью изменила своё отношение к происходящему. Она стала жёсткой и категоричной, какой никогда не была. Она приблизилась к Гуарнери и тихо сказала ему, почти прошептала: