Человек, который не хотел любить

— Да... Ещё... Не останавливайся, — Танкреди больше не думал. Они любили друг друга в ванне, раскачиваясь, охваченные страстью, в горячей воде. А затем послышались гудки автомобиля. — О, Боже мой! — Олимпия напряглась. Она немного приподнялась, а он всё продолжал двигаться над ней. — Тише, — она сосредоточилась, чтобы услышать любой возможный звук. Вдруг шторка приподнялась. — Это наш гараж. Предки. Вернулись.

— Что?

— Да, шевелись давай.

Они поспешно вылезли из ванны. Танкреди поскользнулся и упал на пол.

— Давай быстрее, чего ты там застрял?

— Я упал, — он встал с болью. Всё его желание в один момент угасло. Через секунду они уже были в комнате Олимпии. Они старались изо всех сил одеться побыстрее. Танкреди, всё ещё мокрый, пытался надеть носки без особого успеха. Наконец, он всё-таки натянул боксеры, затем брюки, рубашку и ботинки. Он свернул носки в комок и сунул их в карман.

— Ну какой же ты тормоз! Шевелись, они уже поднимаются.

Теперь они расположились в гостиной и включили телевизор. И в этот самый момент вошли родители.

— Олимпия? Ты дома? Это ты?

— Да, мам, мы в гостиной.

Танкреди поднялся, когда вошли её родители.

— Добрый вечер...

— О, привет, Танкреди.

— Здравствуй.

Джорджио, отец Олимпии, улыбнулся ему.

— Ты не смотришь игру?

Танкреди извинился.

— Да, я переключил канал. Но сейчас мне нужно ехать домой, потому что позже нужно показаться на одной вечеринке.

— Да, точно. Сегодня же восемнадцатилетие твоей подруги Гвендалины, — отец Олимпии посмотрел на часы. — Вы должны поспешить.

— Да-да, я уже собирался идти. До скорого, синьора. Доброй ночи.

Танкреди уже собирался уходить из гостиной, но когда он стал искать в кармане ключи от машины, оттуда вывалился носок. Прежде чем отец смог поднять его, Олимпия успела схватить его на лету.

— Твой платок... Я тебя провожу.

Они пошли в сторону кухни. Джорджио посмотрел на жену.

— Это и правда был платок?

— Да, притворимся, что так и есть. Как притворились, что поверили, будто они смотрели телевизор.

Танкреди и Олимпия целовались в дверях.

— Какой позор, твой отец едва не взял мой носок.

— Ага... А я, как всегда, спасла тебя... Но это для моего же блага!

Она вытолкала его за дверь. Танкреди повернулся к ней.

— Ты думаешь, они всё поняли?

— Ещё чего… Они всё принимают за чистую монету.

Танкреди улыбнулся.

— Ладно, скоро увидимся. И слей воду из ванны.

— Да, до скорого. И не опаздывай.

— Нет, — тогда он в последний раз повернулся и улыбнулся ей: — Но потом мы продолжим с того места, где остановились! Мне понравилось. У Гвендалины же есть ванна?

— Езжай уже! — закрыла она дверь.

Танкреди на всех парах ехал домой на своём Порше. Там в один момент он разделся, принял душ и вытерся. Надел тёмный костюм и белую рубашку, чёрные носки — надевая их, он широко улыбался — а затем обулся в Church's последней модели. Он бегом спустился, перескакивая через две ступеньки, а потом встретил её.

— Привет... — Клаудине спокойно стояла в темноте, опираясь о стену. — Ты здесь… Я думал, ты спишь.

— Услышала, как ты приехал.

— Ой, прости, я тебя разбудил.

— Я не спала.

— Вот и хорошо, сестрёнка.

Он поцеловал её в щёку. Затем, пока он не убежал, она остановила его.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Сестрёнка, я так опаздываю. Мы можем отложить это до завтра?

— Нет, — она замолчала и опустила голову. — Сейчас.

Тогда Танкреди заговорил с ней спокойнее, послушал её, заставил улыбнуться и, наконец, убедил её, что они могут поговорить обо всём утром. А потом он тут же выскочил из дома, залез в Порше, завёл мотор, развернулся на площадке и, прошуршав по гравию, на высочайшей скорости покинул виллу.

Танкреди тяжело вздохнул и закрыл отчёт.

Той ночью на вечеринке было здорово. Они нашли ванную и занимались любовью. Пусть не в ванне, а на полу, на ковре. Было чудесно. Он вновь взглянул на Олимпию, на её улыбку, её детей. Она вышла за Франческо Д'Онофрио, того парня, которого он познакомил с Клаудине тем летним днём в бассейне. Но ей он не понравился. Жизнь – как большой пазл, который невозможно собрать до конца.

Тут он вспомнил один давний вечер. Он собирал очень сложный пазл со своим отцом, Витторио. Репродукция «Моны Лизы». Они потратили на это больше трёх часов, а когда уже заканчивали, то поняли, что не хватает последнего кусочка, именно того, который должен был завершить эту знаменитую загадочную улыбку. Они искали его повсюду. Но коробку они открыли в той же комнате и никуда не выносили её. Тогда Танкреди увидел, что Бак, золотой ретривер, вилял хвостом в углу. Тогда он подошёл к псу.

— Смотри, у кого эта деталь! — тот самый кусочек был здесь, во рту животного. Он легко забрал его и, несмотря на то, что тот был мокрый и жёваный, смог поставить его на место и дополнить эту улыбку.

Однако бывают кусочки, которые исчезли в неизвестном направлении и никогда не найдутся.

После той ночи он больше не видел Олимпию, она не отвечала на его звонки. Он захотел увидеть её теперь, двадцать лет спустя. И она не была счастливой. Прямо как он сам с тех пор.