Человек, который не знал страха

Кузнецов решил провести операцию 15 ноября. В 12 часов дня он, Струтинский, Стефаньский и Каминский сели в длинный серый «адлер», который был «позаимствован» в гараже гебитскомиссариата и искусно перекрашен Василием Буримом и Григорием Пономаренко.

Жители Ровно редко появлялись на Млынарской улице, так как на ней преимущественно проживали немцы – военные и штатские. Это осиное гнездо люди старались обходить стороной.

Одноэтажная вилла фон Ильгена находилась в небольшом саду. Под окнами дома расхаживал часовой, ожидавший смену. Он не проявил никакого беспокойства, увидев, что по улице едет автомобиль с офицерами.

Кузнецов, не обращая внимания на часового, устремил взгляд на крайнее левое окно виллы. Штора на окне была опущена. Это был сигнал. Лидия сообщала, что операцию следует отложить.

– Поезжай прямо, – напряженно произнес Кузнецов, обращаясь к сидевшему за рулем Струтинскому, и серый «адлер» продолжил свой путь.

Перед небольшим перекрестком Струтинский остановил машину, поднял капот и начал копаться в моторе. Это было условленное место встречи с Майей Микотой на случай возникновения непредвиденных обстоятельств.

– Не беспокойтесь, ничего страшного не произошло, – сообщила Майя, проходя мимо автомобиля. – Генерал передал по телефону, что задерживается на службе, но обязательно будет дома к половине пятого. Все остальное остается без изменений.

В 16 часов 30 минут «адлер» вновь появился на Млынарской улице. На сей раз штора на крайнем левом окне была поднята, что означало, что все в порядке. Кузнецов вздохнул с облегчением. Он обрадовался бы еще более, если бы знал, что избежал встречи, которая могла бы сорвать операцию. За несколько минут до появления машины Кузнецова у виллы фон Ильгена из подъезда соседнего дома вышел генерал Кернер. Вполне естественно предположить, что Кернера и его адъютанта могла заинтересовать машина Кузнецова.

– Герр генерал ист цу хаузе?[15] – мимоходом спросил Кузнецов часового, замершего по стойке «смирно».

– Герр офицер, я плохо понимаю по-немецки.

– Я прибыл из Житомира со срочным поручением для генерала фон Ильгена. – Гауптман Зиберт, не ожидая согласия часового, решительно направился к двери в сопровождении двух офицеров и солдата.

Струтинский оставил мотор автомобиля работающим, чтобы потом не терять ни секунды.

В холле виллы навстречу гауптману поспешил временный денщик фон Ильгена.

– Господин гауптман, его превосходительства нет дома. Хотите его подождать или передадите поручение мне? – на неуверенном немецком языке начал объясняться денщик и вдруг осекся, почувствовав, как ему в грудьуперся ствол пистолета.

– Ни слова! – приказал Кузнецов по-русски. – Я советский партизан, ясно? Хочешь оставаться в живых – помогай. Нет – пеняй на себя.

Денщик опешил: немецкий гауптман… партизан! Дрожа и стуча от испуга зубами, он бормотал:

– Приказывайте, господин, товарищ офиц… товарищ партизан. Да я зараз с вами… Мы же мобилизованные, поневоле служим…

Денщика обыскали. Оружия при нем не оказалось. Его втолкнули в гостиную и приказали сидеть смирно.

Из соседней комнаты торопливо вышли Лидия и Майя и вопросительно посмотрели на Кузнецова.

– Пока все идет как надо! – он кивнул им головой и вышел на лестницу, чтобы позвать в дом часового. Часовой, пишут А. Лукин и Т. Гладков, услышав обращенное к нему на ломаном русском языке приказание, попытался было воспротивиться, заявил, что устав не разрешает ему покинуть пост. Тогда, повысив голос, Кузнецов повторил приказание. Часовой на сей раз подчинился и направился в дом. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, его разоружили.

В это время неожиданно зазвонил телефон. Кузнецов вздрогнул. «Что делать?» Затем решительно повернулся к денщику и приказал:

– Сними трубку и ответь как надо! Если скажешь лишнее слово – поплатишься головой!

На другом конце провода оказался генерал Кернер. Он интересовался, нет ли на вилле Майи Микоты.

– Никак нет, сегодня она не приходила, – ответил денщик на вопрос Кернера.

Разведчики произвели беглый осмотр виллы. Каминский ловко выломал замки письменного стола и вынул ящики. Из них извлекли различные служебные бумаги, копии личных дел офицеров, недавно прибывших в распоряжение фон Ильгена, военные карты, записные книжки, фотографии, письма, протоколы допросов…

Обязанности часового взял на себя Струтинский. Облачившись в шинель власовца и вооружившись его винтовкой, он неторопливо расхаживал вдоль фасада виллы.

События развивались быстро. Лидия и Майя тем временем пытались воздействовать на денщика и часового:

– Для вас это последняя возможность смыть с себя пятно позора! – предупредила Майя. – Тоже мне фрицы выискались! Да как вам не стыдно быть холуями у фашистских генералов, по приказам которых убивают ваших матерей и сестер, грабят нашу землю. Или вы не знаете, что наши уже в Киеве?

– Мы насильно мобилизованные, – оправдывался часовой. – Мы готовы сделать все, что вы хотите. Прикажите только!

Денщик, в свою очередь, пытался доказать, что документы о своем немецком происхождении он сфабриковал, чтобы избежать отправки в Германию.