Человек, который никогда не лгал

— Выходит, вы пришли сюда, мистер Сэнд, — нахмурился Рубин, — по той причине, что мы решаем головоломки. Так сказал вам Гонсало. И теперь вы хотите услышать от нас, кто же в действительности взял эти деньги?

Сэнд пожал плечами:

— Не обязательно. Я даже не знаю, смогу ли предоставить в ваше распоряжение столько информации, сколько может понадобиться. Ведь вы не детективы, и не можете, скажем, отправиться на место преступления, допросить кого нужно и так далее. Но если бы вы сказали мне, как это могло случиться, — я был бы вам чрезвычайно признателен. Тогда я отправился бы к дяде и сказал ему: «Скорей всего, кража произошла вот так, так и эдак». Пускай даже ваша версия не будет соответствовать действительности; предположим, мои слова так и не убедят дядю; допустим, деньги и облигации нам вернуть так и не удастся. Но такая версия по меньшей мере развеяла бы его подозрения. Его бы, возможно, перестали мучить мысли о том, что я единственный вероятный преступник.

— Что ж, — сказал Авалон, — я полагаю, мы могли бы попытаться поразмышлять логически. Какие люди окружают вас и вашего дядю на службе? Мог ли кто-либо из них сильно нуждаться в деньгах?

Сэнд покачал головой;

— Настолько сильно, чтобы рисковать собственной репутацией? Не знаю. Возможно, кто-то задолжал крупную сумму. Или кто-то намеревался откупиться от шантажистов. Или просто жадность кого-то одолела. Появилась возможность взять деньги, и у человека не хватило сил устоять против соблазна. Если бы я был сыщиком, я бы стал подробно расспрашивать их, проверил бы все до единого документы и… Что еще делают в таких случаях детективы? Но я не…

— Разумеется, — сказал Авалон. — И мы не можем воспользоваться такими приемами. Итак, вы говорили, что у вас были и средства, и возможности. Только ли у вас?

— По меньшей мере трое наших сотрудников имеют доступ к сейфу, причем еще более простой, нежели я. Но ни один из них не знает шифра, а следов взлома на сейфе не было никаких. Кроме меня и моего дяди, шифром владеют еще двое, но один из них все это время находился в больнице, а другой — такой пожилой и надежный член фирмы, что не может вызывать ни малейших подозрений.

— Ага! — воскликнул Марио Гонсало. — Вот этот, скорей всего, нам и нужен!

— Ты, Марио, начитался Агаты Кристи, — остановил его Рубин. — Дело в том, что при разбирательстве почти каждого преступления именно тот, кого подозревают больше остальных, и оказывается преступником.

— К нашему делу это отношения не имеет, — сказал Халстед. — И потом… Это попросту неинтересно. Перед нами же задача исключительно логического свойства. Поэтому пускай мистер Сэнд расскажет нам все, что знает о сотрудниках фирмы, о каждом из них. А мы попытаемся представить возможные мотивы и способы совершения преступления кем-то одним.

— Проклятье, — прервал его Трамбелл. — Разве кто-то сказал, что преступление было совершено одним человеком? Вот вы говорите, что кто-то из сотрудников лежал в больнице. Что с того? Ведь есть телефоны. Этот человек мог без труда сообщить шифр сообщнику.

— Хорошо, хорошо, — поспешно произнес Халстед. — Мы должны проработать все возможные варианты, из которых некоторые окажутся более правдоподобными, нежели другие. После того, как мы тщательнейшим образом обсудим и продумаем эти оставшиеся гипотезы, мистер Сэнд выберет из них одну, наиболее вероятную, и перескажет ее своему дяде.

— Разрешите сказать мне, сэр? — произнес Генри так быстро и настолько громко (куда делась его манера бормотать?), что все тут же обернулись к нему. — Хотя я и не принадлежу к числу Черных Вдовцов… — продолжал он уже тише.

— Ты не прав, — сказал Рубин. — Ты ведь знаешь, что являешься одним из нас. По сути дела, ты единственный, кто не пропустил ни одного заседания клуба.

— В таком случае позвольте обратить ваше внимание, джентльмены, на то, что если мистер Сэнд воспользуется вашими выводами, какими бы они ни оказались в конце концов, то он таким образом вынесет сказанное за пределы этих стен и нарушит конфиденциальность наших заседаний.

Наступило неловкое молчание. Первым заговорил Халстед:

— В интересах защиты репутации ни в чем не повинного человека, конечно же…

Генри слегка покачал головой:

— Но какой ценой мы спасем эту репутацию? Подозрение падет на других людей — одного или нескольких, которые могут быть так же невинны.

— У Генри явно что-то на уме, — сказал Авалон. — А мы, кажется, зашли в полный тупик.

— Это так, — подтвердил Генри. — Нам нужно прийти к определенному решению, которое будет отвечать правилам клуба и никак не коснется посторонних людей.

— Ладно, Генри, выкладывай, — сказал Трамбелл.

— Позвольте объяснить все по порядку. Как заметил еще до начала нашего ужина мистер Гонсало, мне, именно мне было особенно интересно встретиться с человеком, который никогда не лжет.

— Послушай, Генри, — произнес Рубин, — ты сам — образец патологической правдивости. И знаешь это. Мы все в этом не раз убеждались.

— Возможно, — ответил Генри. — Но я, бывает, тоже лгу.

— Ты сомневаешься в искренности слов Сэнда? — удивился Рубин.