Человек, который открывал окна

– Как ни странно, улучшились. Исчез какой-либо негатив в мой адрес и в адрес брата с сестрой. Словно по мановению волшебной палочки. Не знаю, почему так произошло. Другими людьми родители, конечно, не стали, но начали более трепетно к нам относиться. Особенно мама. Бабушка ведь по ее линии была. Думаю, со временем она тоже осознала потерю. Но было уже поздно. Наши отношения с родителями вскоре сошли на нет. Я уехал учиться, потом устроился на работу. Поначалу мы старались поддерживать общение, но с каждым годом неизбежно отдалялись друг от друга.

– До такой степени, что теперь даже не хотите рассказать родителям о болезни?

Разладин пожал плечами.

– Послушайте, Марк, – продолжила Елена, – не держите зла на родителей. Не вините их. Если остались в вашем сердце какие-то обиды, то сейчас самое время их отпустить и дать родителям второй шанс. В конце концов, все мы его заслуживаем. Расскажите им о диагнозе. Позвоните матери и сообщите ей о болезни. Попытайтесь простить, Марк. Используйте эту возможность исправить ошибки прошлого.

– Я подумаю над вашим предложением, – сухо ответил Разладин, вставая с кресла.

Он медленно надел пальто, повязал на шею шарф и уже у двери повернулся в пол-оборота к Лукьяненко.

– Спасибо вам, Елена Дмитриевна. – Марк вздохнул, расправив плечи.

– За что? – психолог приподнялась в кресле.

– Не знаю, – замялся Разладин и опустил взгляд в пол. – За понимание. За наши беседы. Такое чувство, что вы единственный человек, с которым я могу… Словно мы говорим на одном языке в чужой стране. Понимаете меня?

– Да, Марк. Понимаю, – улыбнулась Елена пациенту на прощание.

Следующие дни выдались самими промозглыми за всю осень. Дождь шел то утихая, то вновь нарастая. Землю с аллей и лужаек вымывало на улицы, отчего на тротуарах и дорогах становилось скользко от грязи. Небо заволокли низко висящие свинцовые тучи. Даже в полдень на улице было темно и мрачно, люди и здания не отбрасывали теней, деревья стояли совсем голыми, без единого листочка. Лишь ветер гнул их сухие ветви.

После приема у Лукьяненко Разладин поостыл и рассудил, что лучше всего будет продержаться на работе еще пару месяцев, получить годовую премию и уйти сразу после новогодних праздников. Но ощущение, что он в любой момент может сорваться и все бросить, осталось где-то глубоко в сердце. Проявлять терпение, держать себя в руках и ждать следующих выходных – таков был девиз Марка.

В свободное от работы время Разладин безвылазно сидел дома, ни с кем не общался, никому не звонил, не писал, ничего не читал, не смотрел. Даже ел без аппетита – прием пищи превратился для него в неприятную, никому не нужную обязанность, которую он, тем не менее, вынужден был выполнять. Завтракал Марк плохо, ужинал еще хуже, обед и вовсе пропускал. Ему не хотелось есть, спать, двигаться. Он завтракал, потому что привык завтракать; ходил на работу, потому что привык ходить на работу; ложился спать, потому что привык в одно и то же время засыпать и подниматься. Мысли в его голове не имели никакого отношения к тому, что творилось в реальной жизни. Можно сказать, Марк витал в облаках. Хотя это были скорее не облака, а те самые тяжелые октябрьские тучи, что висели над городом всю неделю.

В субботу Разладин вновь отправился на прием к Лукьяненко.

– Как прошло окончание вашей рабочей недели, Марк? – начала беседу Елена.

– Знаете, есть такое выражение: на автомате. Вот именно так и прошла моя рабочая неделя, – ответил он, а затем печально добавил: – Бездумно и бездарно.

– Ссоры с коллегами были?

– Нет. Хотя… Один раз с Яной поругались. Мы с этой девушкой в одном кабинете работаем.

– Из-за чего поругались?

– Из-за окна, – Марк неестественно усмехнулся. – Вечно на этой почве у нас с ней дрязги. Она мерзлячка, а я люблю свежий воздух. В закрытом помещении душно и даже как-то страшно.

– Почему страшно? – Лукьяненко подалась вперед.

– Не знаю… Просто так сказал. Не суть.

– Я так понимаю, с родителями вы не пообщались. – Елена решила перевести разговор на более важную тему.

– Нет, – Марк медленно помотал головой из стороны в сторону.

– Почему вы им не позвонили? – Ей показалось, что сейчас для этого вопроса настало самое подходящее время.