Человек, который продал жизнь на eBay

Потом я снова разговаривал с Деннисом из магазина ковров, и он посоветовал мне найти себе живущего в Австралии официального представителя – и дал координаты пары-тройки людей, которые могли бы подойти на эту роль. С одним из этих ребят я побеседовал, и он не произвел на меня впечатления. Парень впал в полную растерянность, услышав, чем я занимаюсь, и не смог предложить ничего иного, кроме как продать всю мою историю в какой-нибудь австралийский женский журнал. Я рассказал ему о моих контактах с киностудиями, об интересе, который проявляли ко мне продюсеры документальных фильмов. Он ответил, что обдумает все это за выходные и свяжется со мной. Он не перезвонил, да и у меня такой охоты не возникло.

Состоялась еще пара обсуждений совместно с Брэндоном и Эваном. Кроме того, я начал ощущать возрастающее давление со стороны документалистов, с которыми работал в то время. Они горели желанием заключить формальный договор на снимаемый ими материал. Люди вкладывали в него массу времени и усилий и хотели знать, ради какого конкретного конечного результата они трудятся.

Я свел их с британской продюсерской компанией, которая заинтересовалась моей историей и решила включить ее в качестве эпизода в свою многосерийную документальную ленту. Была достигнута договоренность между продюсером BBC и австралийской командой, которая должна была снимать для них этот эпизод. Я был взволнован и очень польщен. Подумайте сами – часто ли BBC хочет сделать обычного человека главным персонажем 40-минутного документального фильма? Но тут нарисовалась одна проблема. Я переговорил обо всем этом с Брэндоном, и он сказал мне, что может возникнуть потенциальный конфликт между сценарием создаваемого художественного кино и отснятым документальным фильмом.

Я довольно долго обдумывал обе возможности и разговаривал о своей дилемме с несколькими друзьями. Мне по-настоящему нравился процесс документальных съемок, и теперь я ощущал полную уверенность, что люди, которые этим занимаются, сделают отличную работу и представят всю историю в правдивой и честной манере. А вот художественный фильм – совсем другое дело, и, как мне представлялось, в результате он окажется невообразимо далек от реальности моей истории.

Но было еще одно существенное различие, и некоторые мои друзья указывали на него, задавая один и тот же вопрос: «А сколько тебе заплатят в каждом случае?» Хотя моим изначальным намерением было продать дом и все свои пожитки, чтобы спокойно перейти к следующему этапу своей жизни, я, конечно же, хотел получить за эту сделку наибольшую цену. А если бы я смог увеличить полученную сумму еще и другими способами, это обеспечило бы моей новой жизни максимально благоприятный старт.

Я расспросил своих документалистов о том, какой может быть возможная плата, причитающаяся мне за этот фильм, и должен признаться, мне стало немного стыдно за то, что я это сделал. Я имею в виду, что для меня лично это была прекрасная возможность рекламы, да к тому же еще и очень приятное времяпрепровождение. В ответ мне сообщили, что герои документальных фильмов никогда не оплачиваются, поскольку это может как-то отразиться на беспристрастности конечного результата. Ясно, сказал я им, но все же в глубине души мне казалось, что это как-то немного несправедливо. Насколько я знал, все остальные, участвовавшие в съемках, получали свою зарплату – операторы, кинокомпания, продюсеры и телекомпания.

В конечном счете я назначил Брэндона своим официальным представителем в любых возможных сделках по поводу фильмов – и ощутил огромное облегчение, зная, что он теперь сможет позаботиться обо всей этой стороне моей сумасшедшей тогдашней жизни. Любую электронную почту или контакты, связанные с этими вопросами, отныне и впредь надлежало перенаправлять непосредственно ему. Я был вполне уверен, что Брэндон хорошо справится с этой работой, поскольку он работал за проценты, и в его интересах было сделать для меня все возможное.

Тем временем я заключил еще один договор – с Эваном по поводу рекламы аукциона. Та рекламная кампания, которую я воображал себе изначально, была осуществлена с избытком в первую же неделю после запуска веб-сайта, но дополнительная реклама никогда никому не мешала. Обычно Эван работал за помесячную зарплату, но я объяснил ему, что не в состоянии себе этого позволить, да к тому же понятия не имею, насколько эффективна его работа, поскольку я и сам добыл себе такую невероятную гору рекламы.

В конечном счете мы разработали основанный на процентах договор, по которому выплаты Эвану должны были производиться по скользящей шкале, в зависимости от окончательной цены, которую соберет аукцион. Я был очень доволен этим договором, поскольку все, что предстояло заплатить Эвану, шло из дополнительных денег сверх своих изначальных надежд и ожиданий. У Эвана был очень позитивный настрой насчет аукциона, он оценивал весь мой лот в 600 тысяч долларов, но предполагал, что и миллион – вполне реальная возможность. Я же изначально нацеливался на 450 тысяч.