Человек, который шел домой

Трое мужчин официального вида, которые тоже остановились в гостинице, подошли к дяде Лейбену и представились. Они оказались наблюдателями из Центральной Альберты и вместе с ним направились в шатер, воздвигнутый над огороженным участком. Горожане с подозрением косились на инструменты в их руках.

Преподаватель механики расставил вокруг закрытой стелы караул из старшеклассников, а Майра с Сирилом последовали в шатер за дядей Лейбеном. Там было заметно жарче, чем на улице. Вокруг огороженного участка около шести метров в диаметре были кольцами расставлены скамьи. Земля вокруг ограды была голой и утрамбованной. К столбикам снаружи были прислонены букеты и ветки цветущей цезальпинии. А внутри не было ничего, кроме обломка песчаника с глубоко вырезанными непонятными метками.

Едва они вошли, как через центр участка пробежала толстенькая девчушка. Это вызвало возмущенные крики. Наблюдатели из Альберты возились возле ограды там, где был установлен светопечатающий ящик.

- Ну, нет! - буркнул дядя Лейбен, когда альбертец, перегнувшись через ограду, установил внутри нее треножник, что-то подкрутил и над оголенным участком раскинулся пышный плюмаж тоненьких нитей.

- Ну, нет, - повторил дядя Лейбен. - Это совсем лишнее.

- Они пробуют получить образчик пыли с его скафандра, верно? спросил Сирил.

- Вот именно! Чистейшее безумие. У вас нашлось время прочесть?

- Ну, конечно, - ответил Сирил.

- Более или менее, - добавила Майра.

- Ну, так вы знаете. Он падает. Пытается снизить свою... Можете назвать это хоть скоростью. Пытается замедлиться. Он, видимо, не то поскользнулся, не то оступился. Мы очень близки к тому моменту, когда он споткнулся и начал падать. Но что произошло? Кто-то подставил ему ножку? Лейбен посмотрел на Сирила и Майру взглядом, вдруг ставшим очень серьезным. - А что, если это кто-то из вас? Приятная мысль, э?

- Ой! - испуганно вскрикнула Майра и добавила: - А-а!

- Вы имеете в виду, что тот, кто стал причиной его падения, вызвал все... вызвал...

- Не исключено, - ответил Лейбен.

- Минуточку! - Сирил сдвинул брови. - Но он ведь упал. Значит, кто-то должен был... То есть ему необходимо споткнуться... или... ну, что там произошло... Ведь если он не упадет, прошлое же все переменится, верно? Ни войны, ни...

- Не исключено, - повторил Лейбен. - Но что произошло на самом деле, известно одному богу. Мне же известно только, что Джон Делгано и пространство вокруг него - наиболее нестабильный, невероятно высоко заряженный участок, какой только был на Земле, и, черт побери, я считаю, что ни в коем случае не следует совать в него палки.

- Да что вы, Лейбен! - К ним, улыбаясь, подошел альбертец. - Наша метелочка и комара не опрокинула бы. Это же всего только стеклянные мононити.

- Пыль из будущем, - проворчал Лейбен. - О чем она вам поведает? Что в будущем имеется пыль?

- Если бы мы могли добыть частичку штуки, зажатой в его руке!

- В руке? - переспросила Майра, а Сирил принялся лихорадочно перелистывать брошюру.

- Мы нацелили на нее анализатор, - альбертец понизил голос. Спектроскоп. Мы знаем, там что-то есть. Или, во всяком случае, было. Но получить более или менее четкие результаты никак не удается. Оно сильно повреждено.

- Ну, когда в него тычут, пытаются его схватить... - проворчал Лейбен. - Вы...

- ДЕСЯТЬ МИНУТ! - прокричал распорядитель с мегафоном. - Займите свои места, сограждане и гости.

Покаяне расселись на нескольких скамьях, напевая древнюю молитву:

- Ми-зе-ри-кордия! Ора про нобис! ["Милосердие! Молись за нас!" (лат). Отрывки из католических молитв]

Нарастало напряжение. В большом шатре было жарко и очень душно. Рассыльный из канцелярии мэра ужом проскользнул сквозь толпу, знаками приглашая Лейбена и его гостей сесть в кресла для почетных приглашенных на втором ярусе с "лицевой" стороны. Прямо перед ними у ограды один из проповедников покаян спорил с альбертцем за место, занятое анализатором: на него же возложена миссия заглянуть в глаза Нашего Джона!

- А он правда способен нас видеть? - спросила Майра у дяди.

- Ну-ка, поморгай! - сказал Лейбен. - И вообрази, что всякий раз, когда твои веки размыкаются, ты видишь уже другое. Морг-морг-морг - и лишь богу известно, сколько это уже длится.

- Ми-зе-ре-ре, пек-кави [Помилуй! Грешен! (лат)], - выводили покаяне, и вдруг пронзительно проржало сопрано: - Да мину-у-ует нас багрец гре-е-ха!

- По их верованиям, его кислородный индикатор стал красным потому, что указывает на состояние их душ! - засмеялся Лейбен. - Что же, их душам придется оставаться проклятыми еще довольно долго. Резервный кислород Джон Делгано расходует уже пятьсот лет... Точнее сказать, он еще _б_у_д_е_т оставаться на резерве грядущие наши пятьсот лет. Полсекунды его времени равняются нашему году. Звукозапись свидетельствует, что он все еще дышит более или менее нормально, а рассчитан резерв на двадцать минут. Иными словами, спасение они обретут где-нибудь около семисотого года, если, конечно, протянут так долго.