Человек, который украл всё (СИ)

Адвокат взял документ в руки и принялся внимательно разглядывать его. Кориэль заметил, что казначей следит за Пеллом с почти что ревностью на черепашьем лице. Вот его тощие морщинистые руки уже метнулись вперёд, чтобы выхватить документ из рук стряпчего… Но тут Кориэль увидел краем глаза, что к зданию приближается ещё один человек, и человека этого он вовсе не хотел сейчас видеть.

Кинн!

Кинн, одетый в чёрный плащ, из-под которого виднеется жёлто-лиловый колет. Цвета графства Шегонского! Гнев и смятение охватили Кориэля, и на секунду он даже забыл, что ему надо делать, но тут же опомнился. За секунду до того, как Муверант собирался выхватить бумагу из рук Пелла, Кориэль резко откинулся назад и ударил плечом о книжный шкаф. Плечо тут же отчаянно заболело, и немудрено – Кориэлю удалось свалить шкаф на пол. Тот упал со страшным грохотом, тяжеленные книги рассыпались по полу, а фарфоровая вазочка, выглядевшая жутко старой и жутко дорогой, не разбилась лишь потому, что пол в комнате был устлан мягким ковром. Впрочем, Кориэль тут же исправил это упущение: пытаясь восстановить равновесие, он наступил на вазочку сапогом, и та со слабым «крак» окончила свою, несомненно, очень долгую жизнь.

Руки господина Муверанта, мгновение назад тянущиеся к королевскому приказу, застыли в воздухе. Затем медленно поднялись вверх, так что кончики растопыренных пальцев дрожали на одном уровне с лысеющей макушкой, в то время как рот казначея плавно раскрылся, и оттуда вылетел вопль, постепенно нарастающий до такой высокой ноты, что Кориэлю показалось: ещё чуть-чуть – и лопнет оконное стекло, а осколки посыпятся на шляпу Кинна, который как раз приблизился к крыльцу. Самообладанию Пелла могла бы позавидовать любая ведьма-ученица, которой не даётся искусство сосредоточения: адвокат не обратил ни малейшего внимания ни на упавший стеллаж (хотя один из отлетевших в сторону томов и проехался по его затянутой в чулок голени), ни на вопль казначея. Он ещё несколько мгновений пристально вглядывался в документ, а когда наконец положил его обратно на стол, Кориэль мог бы поклясться, что сквозь выражение унылой услужливости на лице адвоката на миг проступило дикое, ликующее торжество – ещё чуть-чуть, и Пелл ударится в пляс прямо тут, на разбросанных книгах и осколках старинной вазочки. Вместо этого адвокат вернул на свою физиономию прежнее пресное выражение, спокойно поднялся и повернулся к Кориэлю.

- Вы до крайности неуклюжи, молодой человек, – сказал он ледяным голосом, в то же время залихватски ему подмигивая, – и мне придётся немедленно вас рассчитать.

- Извините, – сказал Кориэль, поднимая шкаф на место. Пелл обернулся к казначею (который всё ещё не закрыл рта, хотя давно перестал вопить) и церемонно ему поклонился:

- Прошу извинить меня за это недоразумение, господин Муверант. Мы сейчас же покинем ваш дом…

Он быстро вышел из комнаты, Кориэль ринулся за ним. Радость, охватившая его минуту назад при виде торжествующего лица Пелла, поутихла перед лицом испуга: на улице их дожидается Кинн! Вот уж кто будет не рад увидеть, что братец, который мог погибнуть целых три раза, всё ещё находится в мире живых… Но снаружи Кинна не оказалось. Кориэль обалдело огляделся по сторонам. Не могло же ему показаться?

- Идём, Кориэль, скорее! – позвал Пелл, и юноше ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он заторопился вслед за адвокатом по мостовой, не заметив пары злых глаз, так похожих на его собственные, что наблюдали за ним из-за фонтана с питьевой водой на углу.

- Энмор Кровеглазый был прав, – говорил Пелл тихим, дрожащим от радости голосом. – Документ подделан! Не весь, конечно – только пара слов… Все королевские эдикты пишутся на пергаменте, и этот – не исключение… Кто-то соскрёб ножом имя графа Рудвиана, и заменил его на вашего отца… Его Величество сам не писал этот пергамент, он лишь подписывал его, а составлял его, вероятно, сам казначей…

- Хотите сказать, три миллиона золотых пито должен был взять из казны не мой отец, а граф Рудвиан? – ахнул Кориэль. – Да как же король мог перепутать!..

– Должно быть, казначей составил этот документ, уже будучи вовлечённым в заговор с графами Эрметилнским и Шегонским… – задыхаясь от быстрой ходьбы, продолжал Пелл. – Его Величество наверняка намеревался выдать деньги графу Шегонскому, а потом, когда документ был подписан и скреплён печатью, казначей срезал ножом с пергамента одну фамилию и заменил её на другую… Ловко они всё провернули! Ваш отец, вы уж извините, Кориэль, немного нелюдим и близких друзей в столице не завёл… Потому-то и выбрали его заговорщики своим козлом отпущения…

- Но зачем? – в отчаянии спросил Кориэль. – И как?..

- Я разговаривал с вашим отцом в тюрьме, господин Кориэль, и знаю, что изначально граф Шегонский – а он и есть душа заговора,– так вот, сначала он вовсе не хотел подставлять графа. Он предложил ему присоединиться к заговору: помочь с мятежом против короля или забрать себе часть золота, как тому заблагорассудится. Но ваш отец наотрез отказался… Он – человек чести, Кориэль…