Человек, который упал на Землю

Он не смотрел телевизор уже больше года, и странно было включить его снова в этом роскошном пошлом номере новой гостиницы, так похожем на квартиры, в которых живут частные детективы из телесериалов — с шезлонгами и книжными полками, которыми никто никогда не пользуется, с абстрактными картинами и пластиковыми мини-барами, — здесь, в Луисвилле, в Кентукки. Ньютон глядел на маленьких земных мужчин и женщин на экране, так же, как много лет назад глядел на них дома, на Антее. Теперь он вспоминал о тех днях, потягивая холодное вино, заедая его сыром — чужая, странная пища, — а звуки мелодрамы наполняли прохладную комнату, и приглушенные голоса из маленького динамика звучали для его чувствительного инопланетного слуха как чуждое гортанное бормотание, которым они, в сущности, и являлись. Совсем не похоже на мурлыкающие звуки его родного языка — несмотря на то, что много веков назад один развился из другого. Впервые за долгие месяцы он разрешил себе вспомнить о старых друзьях, оставшихся на Антее, о приятных беседах, о пресной рассыпчатой пище, к которой привык с детства, о своей жене и детях. Ньютон вдруг впал в самосозерцательное и горькое состояние, так похожее на человеческую ностальгию — то ли из-за прохлады в комнате, успокоившей его после мучительного путешествия, то ли из-за алкоголя, к которому он ещё не привык. Ему страстно захотелось услышать звук родной речи, увидеть светлые тона антейской земли, почувствовать едкий запах пустыни, услышать тягучие звуки антейской музыки, увидеть тонкие, как ткань, стены домов, пыль антейских городов. И он хотел свою жену, тосковал по её телу, его по-антейски неброской красоте… Тихая, неотступная боль. И вдруг, снова оглядев свою комнату, унылые серые стены и безвкусную обстановку, Ньютон с отвращением понял, что устал от этого пустого и чужеродного места, от его бессмысленной, кричащей, чувственной культуры, от этого сборища ловких, суетливых, самовлюбленных обезьян, — вульгарных, беспечно не замечающих, как их шаткая цивилизация рушится, рушится, подобно Лондонскому мосту[24] и всем мостам.

Его охватило чувство, которое он уже ощущал и раньше: тяжёлая апатия, вселенская тоска, глубокая усталость от этого беспокойного, суетного, тлетворного мира и всех его стрекочущих звуков. Он чувствовал, что готов всё бросить, что совершил глупость, немыслимую глупость, ввязавшись двадцать лет назад в эту авантюру. Ньютон снова обвёл комнату усталым взглядом. Что он делает здесь, на другой планете — третьей от Солнца, бесконечно далёкой от его дома? Он встал и выключил телевизор, а затем снова опустился в кресло и продолжил пить. Теперь он ощущал действие алкоголя, но ему было всё равно.

Ньютон пятнадцать лет просматривал программы американского, британского и русского телевидения. Его коллеги собрали огромный архив записей перехваченных телепередач, и сорок лет назад — к тому моменту, когда Америка начала непрерывное телевещание, — уже разобрали большую часть языковых тонкостей из радиопередач в FM-диапазоне. Ньютон штудировал их ежедневно, изучая язык, обычаи, историю, географию — всё, что было доступно — пока в итоге, установив исчерпывающее количество перекрёстных ссылок, не запомнил значение таких абстрактных понятий как «жёлтый», «Ватерлоо» и «демократическая республика» (на Антее не было ничего подобного демократии). Ньютон работал, учился, выполнял бесчисленные физические упражнения, томился ожиданием, — и все эти годы они совещались, решая, стоит ли вообще затевать это путешествие. У них не было почти никаких источников энергии, кроме солнечных батарей в пустыне. А нужно было так много энергии, чтобы отправить через огромные необитаемые пространства хотя бы одного антейца! Что если он погибнет? Что если достигнув другой планеты, он найдет её уже мёртвой — такой же, какой стала почти вся Антея — погребённой под атомным шлаком, выжженной огнём обезьяньей ярости? В конце концов Ньютону сообщили, что он отправится в путь на одном из старинных космических кораблей, всё ещё хранившихся под землей. За год до путешествия его известили, что планы наконец определились и корабль будет готов к тому времени, когда планеты займут выгодное для перелёта расположение. Ньютон не мог унять дрожь в руках, когда рассказывал жене о том, что решение принято…

Он просидел в своём номере до пяти часов вечера, не вставая с кресла. Затем поднялся, позвонил в агентство недвижимости и предупредил, что придёт в пять тридцать. Ньютон вышел из комнаты, оставив в баре полупустую бутылку вина. Он надеялся, что к этому времени на улице станет гораздо прохладнее, но ошибся.