Человек, который упал на Землю

Ньютон добрался туда совсем без сил и, прежде чем открыть мешок и достать из него продукты, ему пришлось немного отдышаться. Надев тонкие перчатки, он начал осторожно вынимать свёртки и выкладывать их на маленький складной столик. Из-под столика он извлёк набор инструментов и разложил их рядом с продуктами. Окинув взглядом яйца, редис и картофель, сельдерей, бобы и рис, сосиски и морковь, он улыбнулся. На вид пища казалась безвредной.

Затем он взял один из блестящих приборчиков, воткнул его в картофелину и начал качественный анализ…

Тремя часами позже Ньютон съел сырую морковь и откусил кусочек от редиски, которая обожгла ему язык. Пища оказалась вполне съедобной — очень своеобразной, но съедобной. Затем он развёл огонь и сварил яйцо и картофелину. Сосиску он закопал в землю — в ней обнаружилось несколько аминокислот, в которых он не был уверен. Но в других продуктах не было ничего опасного, кроме вездесущих бактерий, — как они и надеялись. Несмотря на обилие углеводов, Ньютону очень понравилась картошка.

Он ужасно устал. Но прежде чем лечь на свою походную кровать, он вышел наружу, чтобы взглянуть на то место, где уничтожил приборы и двигатель своего одноместного судна — два дня назад, в свой первый день на Земле.

2

Звучал моцартовский квинтет для кларнета ля мажор. Перед заключительным аллегретто Фарнсуорт отрегулировал басы на каждом из предварительных усилителей и слегка прибавил громкость. Затем он тяжело опустился в кожаное кресло. Он любил слушать это аллегретто с сильными басовыми обертонами — они придавали кларнету резонанс, в котором, по сути, и был заключён весь смысл этого отрывка. Сложив пухлые пальцы в замок, Фарнсуорт смотрел на зашторенное окно, выходившее на Пятую авеню, и следил за музыкальным построением.

Когда оно завершилось и запись остановилась, он взглянул в сторону дверного проёма, который вёл в приёмную, и увидел, что там, терпеливо ожидая его, стоит горничная. Фарнсуорт бросил взгляд на фарфоровые часы на каминной полке и нахмурился. Затем посмотрел на горничную и произнёс:

— Да?

— К вам мистер Ньютон, сэр.

— Ньютон? — Фарнсуорт не знал ни одного состоятельного Ньютона. — Что ему нужно?

— Он не сказал, сэр. — Она приподняла бровь. — Он странный, сэр. Но выглядит… солидно.

Фарнсуорт помолчал в раздумье, а затем сказал:

— Проводи его ко мне.

Горничная оказалась права: этот человек был очень странным. Высокий, худой, с белыми волосами и тонким, изящным телосложением. Кожа у него была гладкая, лицо мальчишеское, а глаза какие-то чудные — на вид близорукие и сверхчувствительные, но со взглядом старого, мудрого и усталого человека. На нём был дорогой тёмно-серый костюм. Он подошёл к креслу и осторожно опустился в него — так, будто нёс на себе огромную тяжесть. Затем взглянул на Фарнсуорта и улыбнулся.

— Вы — Оливер Фарнсуорт?

— Не хотите ли чего-нибудь выпить, мистер Ньютон?

— Стакан воды, пожалуйста.

Фарнсуорт мысленно пожал плечами и отдал распоряжение горничной. Когда она вышла, он посмотрел на гостя и наклонился вперёд характерным движением, означающим «перейдём к делу».

Ньютон же остался сидеть прямо, сложив длинные, тонкие руки на коленях.

— Насколько я понимаю, вы хорошо разбираетесь в патентах? — начал он.

Фраза была построена слишком аккуратно, слишком правильно, а в речи обнаружился лёгкий акцент. Фарнсуорт не смог его распознать.

— Это так, — ответил Фарнсуорт, и сухо добавил: — У меня есть приёмные часы, мистер Ньютон.

Ньютон словно не расслышал этого замечания.

— Как мне известно, вы лучший специалист по патентам в Соединённых Штатах, — продолжил он мягким тоном. — И весьма высокооплачиваемый.

— Я знаю свое дело.

— Прекрасно, — отозвался Ньютон. Он перегнулся через ручку кресла, и взял свой портфель.

— Так что же вам нужно? — Фарнсуорт снова посмотрел на часы.

— Я хотел бы кое-что с вами спланировать.

Ньютон вынул из портфеля конверт.

— Не поздновато ли для этого?

Ньютон извлёк из конверта тонкую пачку банкнот, перетянутых резинкой. Затем поднял взгляд на Фарнсуорта и сердечно улыбнулся:

— Не могли бы вы подойти и взять это? Мне очень трудно ходить. Мои ноги…

Раздосадованный, Фарнсуорт рывком встал с кресла, подошёл к Ньютону, взял деньги и снова сел. Банкноты оказались тысячедолларовыми.

— Там десять штук, — уточнил Ньютон.

— Я вижу, вы склонны к театральным эффектам. — Фарнсуорт спрятал деньги в карман пиджака. — Так за что это?

— За эту ночь, — ответил Ньютон. — Примерно за три часа вашего пристального внимания.

— Но почему, чёрт возьми, ночью?

Ньютон слегка пожал плечами.

— О, по нескольким причинам. И одна из них — секретность.

— Вы могли бы рассчитывать на моё внимание и за меньшую сумму.

— Да, но я также хотел, чтобы вы осознали важность нашего разговора.

— Хорошо. — Фарнсуорт откинулся на спинку кресла. — Давайте поговорим.

Казалось, его гость расслабился, но почему-то продолжал сидеть прямо.

— Во-первых, — сказал он, — сколько вы зарабатываете за год, мистер Фарнсуорт?

— Я не на окладе.

— Ну, хорошо. Сколько вы заработали в прошлом году?

— Ладно. Вы заплатили за это… Около ста сорока тысяч.