Человек, который вышел из моря

Я отправился с визитом к господину Югоннье, в то время начальнику таможни, намереваясь проинформировать его о не слишком-то привычной таможенной операции, которую мне предстояло вскоре осуществить. К счастью, телеграмма из Египта еще не поступила. Таким образом, мой собеседник не был соответствующим образом подготовлен, и я мог изложить суть дела в наиболее выгодном для себя свете, прикинувшись, что пришел к начальнику таможни за советом.

Внешне Югоннье напоминал Жозефа Прюдомма, созданного Анри Моннье3, и своим характером был очень похож на этого персонажа. Он мнил себя ученым, гениальным химиком. В остальном же это был милейший человек.

В его квартире царил настоящий хаос, среди которого он предавался странным экспериментам, достойным алхимика. Он не претендовал на отыскание философского камня, но пытался обнаружить золото во всех камешках и во всех образцах песка, которые приносили ему с таинственным видом туземцы.

Ничто так не располагает к вам одержимого человека, как интерес, проявленный к его мании. Поэтому я пришел в восторг от его изысканий и в течение часа выслушивал замысловатые теоретические рассуждения.

Никто еще ни разу не проявлял к его увлечению столь ревностного интереса. Он был покорен, и, когда после такой подготовки я приступил к изложению своего вопроса о транзите наркотиков назначением в Аравию, оно показалось ему на редкость простым и даже ничтожным, в сравнении с теми радужными перспективами, которые открывали перед ним блестки слюды, усеявшие песок данакильских рек.

– Текст закона трактуется однозначно, – заключил он. – В соответствии с действующим положением ничто не препятствует данной операции, при условии, конечно, если она осуществляется с соблюдением всех гарантий, предусмотренных законом с целью избежать мошенничества, то есть проникновения этих товаров на нашу территорию.

– Я очень рад, что выслушал ваше мнение, прежде чем принимать этот груз, так как, признаюсь, если бы вы не заверили меня в том, что я не буду иметь никаких осложнений на таможне, я бы телеграфировал о своем отказе…

– Нет, нет! Вы абсолютно в своем праве. И если вам доведется побывать в Йемене, то постарайтесь привезти мне оттуда немного наносной земли, которая… – И он опять оседлал любимую тему.

Я пообещал выполнить все наказы Югоннье, и мы простились очарованные друг другом.

На другой день аскер из таможни попросил меня зайти к его шефу. Меня прошиб холодный пот. Неужели он передумал? И не собирается ли он теперь чинить мне препятствия?

В самом деле, возникли новые обстоятельства: только что была получена телеграмма из таможни в Порт-Саиде. Когда я вошел, господин Югоннье показал мне на нее, лежащую в развернутом виде на его письменном столе, и, хлопнув по ней своей тяжелой волосатой рукой, он отчеканил следующие слова:

– Куда они лезут? Мы что, не знаем своих обязанностей?!

– А губернатор, – робко спросил я, – что думает он?

– Он может думать все, что ему угодно. Решает же такие вопросы только начальник таможни, ибо я являюсь представителем метрополии и в области применения налоговых законов подчиняюсь лишь министру внутренних дел.

Я подумал: как хорошо, что накануне я нанес ему визит. Если бы эта проклятая телеграмма попала к нему раньше, он передал бы ее в канцелярию губернатора и отнесся к этой ситуации совсем иначе; без сомнений он пустил бы в ход все средства, чтобы задержать мое отплытие, вплоть до указа, запрещающего транзит.

XIV

Возникший переполох убедил меня в необходимости как можно быстрее избавиться от компрометирующих товаров. Их присутствие в порту, как только всем станет известно, о чем идет речь, возбудит весьма пагубное любопытство.

Поэтому я в спешном порядке стал готовить «Альтаир» к тому, чтобы сразу же после оформления транзита выйти в море.

Наконец пароход прибыл. Я уплатил за сверхурочную работу, чтобы таможенные операции не прекращались и после закрытия контор; это позволит мне поднять парус непосредственно в день прибытия товара.

Согласно положению, я двинулся в путь под эскортом таможенного катера и, когда мы доплыли до границы территориальных вод, взял курс в открытое море.

Торопился я не зря, так как, едва скрылись за горизонтом паруса моего судна, временно исполняющий обязанности губернатора, некто Аликc (Шапон-Бессак за день до этого уехал в отпуск), большой друг Ломбарди, уведомил таможню, что ей надлежит арестовать наркотики по постановлению суда.

Югоннье, как я узнал позднее, нашел какое-то изощренное удовольствие в том, чтобы способствовать моему скорейшему исчезновению, ибо он догадывался, что губернатор Аликc, его соперник, который узурпировал эту должность в ущерб ему, воспользуется своими высокими полномочиями и навяжет свою волю. Поэтому Югоннье задержал таможенный манифест парохода, и господин Аликc узнал о поступлении моих товаров уже после того, как я уехал. Так что Югоннье не без ехидства сообщил ему, что я плыву к берегам Аравии, находясь за пределами наших территориальных вод.