Человек, который вышел из моря

Сперва мной овладел гнев: этот негр поистине держит меня за полного идиота. Но, успокоившись, я подумал о том, что он, возможно, избрал самый простой путь, решив предоставить мне самому написать нужное письмо на бланке, удостоверенном соответствующими печатями. Ему и невдомек, размышлял я, какая опасность кроется в этом подлоге, совершенно ненужном, ибо требуется лишь засвидетельствовать существующее положение вещей.

Впрочем, такое отношение к делу отводило от Эйбу всякие подозрения, поскольку цель заключалась не в том, чтобы обмануть губернатора по существу, а в том, чтобы всего-навсего оставить его в неведении относительно интереса, проявляемого мной к данному закону. Но если, с одной стороны, можно было с легкой совестью принять эту увертку, то, с другой, ее вполне могли обратить против меня в стране, где юстиция поставлена на службу личным интересам, и зависит от прихоти губернатора. А, как всем известно, господин Шапон-Бессак поклялся меня уничтожить.

Не знаю, почему я не ответил на письмо Жозефа. С моей стороны в этом не было никакой осторожности, так как я мог предположить, что меня хотят заманить в какую-то западню. Нет, это была просто небрежность, во всяком случае, я так думал. Впрочем, мне все равно надо было поехать в Джибути, где будет удобнее уладить это дело при личной встрече.

В день моего приезда вечером, примерно дня через три после получения письма, я послал за Жозефом к нему домой. Он удивился тому, что его проштампованные бланки меня не удовлетворили, и, выслушав мои упреки, сделал вид, что не понял, что от него требовалось, пообещав добыть письмо на другой день. Губернатор Шапон-Бессак как раз собирался в отпуск, поэтому в суматохе передаваемых по службе дел было бы несложно подложить документ к множеству других циркулярных писем, которые он подписывал не глядя. Я возразил на это, что секретарь-туземец здорово рискует, но Жозеф пожал плечами, заверив меня, что это вряд ли приходит секретарю в голову и что к тому же связанный с этим риск будет хорошо оплачен.

И действительно, на другой день я получил нужный документ, текст которого соответствовал переданному мной черновику, однако письмо не было подписано губернатором и поверх отметки «по доверенности» стояла чья-то неразборчивая подпись. Я не стал выяснять личность этого уполномоченного, смутно догадываясь, что секретарь или сам Жозеф проявили какую-то инициативу. Главное, документ был зарегистрирован в канцелярии, что подтверждалось его порядковым номером. Очевидно, номер был взят с потолка, но какое это имело значение…

Вскоре я отправился в Европу, и в Дармштадте на основании предъявленного мной официального письма я получил согласие администрации завода поставить девяносто килограммов кокаина и сто килограммов героина в Джибути.

Само письмо, удостоверяющее действенность закона о транзите, осталось в дирекции в качестве оправдательного документа, подтверждающего законность поставки.

XII

На обратном пути из Германии я на несколько дней остановился у себя дома в Нейи, где купил небольшую виллу во вкусе своей жены. Она обосновалась там полгода назад, чтобы поправить здоровье, подорванное пятью летними сезонами, проведенными в Обоке. Жена должна была приехать ко мне в Дыре-Дауа, где умеренный климат горных плато был для нее более благоприятным. В это свое пребывание я встретился с отцом той самой мадемуазель Вольф, которая пропала без вести в море, возвращаясь во Францию на пароходе «Воклюз». Бедняга все еще надеялся, что тело его дочери выбросят на берег морские волны.

Когда он спросил меня о том, какая участь могла постичь тело, упавшее в море в окрестностях архипелага Ханиш, мне не хватило смелости честно признаться ему в том, что, как только оно всплыло бы на поверхность, его немедленно сожрали бы акулы, а в теплых морях для этого достаточно всего несколько часов.

Я подумал, что это слишком жестоко – лишать его надежды найти останки своей дочери, и, чтобы он тешил себя этой иллюзией как можно дольше, я заявил ему, что рыбаки с почтением относятся к мертвым и что ни один из них не оставил бы без погребения труп или хотя бы человеческие кости. Впрочем, это правда. Что было обманом, так это сама возможность обнаружения утопленника где-то еще, кроме акульего брюха. Вероятно, ему уже открыли глаза на эту реальность, потому что он высказал мне свои возражения.

Ничего не оставалось, как опровергнуть его доводы с помощью веских аргументов технического свойства, суть которых сводится к следующему: в некоторых местах труп, если он остается на большой глубине, а значит, и недосягаемым для акул, может быть подхвачен течением и выброшен на берег.