Человек, личность, духовность

Разум считается главной привилегией и основной компетенцией положительной науки, и именно в этой области функциональная специализация разума явлена с наибольшей силой. Но стоит только отключиться от принудительности разума и воспринять его не атрибутом сознания, а как состояние духа, что единственно возможно в сфере самосознания, как тут же появляется вера, причём органически вкрапленная в тело положительной науки: это гипотезы, предположения, прогнозы, дающие в совокупности то, что Несмелов назвал "вероятным познанием". Чисто психологически на непосредственном эмпирическом материале Несмелов решает задачу веры: вера как процесс познания. На этой базе даётся расширенный ответ на основной вопрос антропософии: "Если вера по своей природе всегда есть познание и только познание, то излюбленный вопрос многих богословов и философов о взаимном отношении веры и знания разрешается очень легко и в достаточной степени удовлетворительно. Именно потому, что вера возникает и развивается как познание, она никогда не существует и не может существовать наряду со знанием, как совершенно отдельное и особенное выражение его, потому что верить в то самое, что уже знает человек, так же невозможно, как невозможно для него хотеть того, что уже дано ему. Если человек верит, то значит - он прямо не знает, а когда он прямо узнаёт, во что он верит, он уже не будет верить, а будет знать...Поэтому никакой вражды между верою и знанием в действительности нет и быть не может, и все учёные толки об этой вражде несомненно представляют из себя лишь очень странный продукт вопиющего недоразумения" (1994, с. 95-96). Таким образом, гипотеза Фихте об адеквате разума и веры в русской схеме приобрела реальность концептуальной базы. Как познание не мыслимо вне мысли, также оно невероятно без веры. У веры даже больший когнитивный простор для деятельности, чем у разума: если мысль обязана считаться с законами своего существования, - с логикой и историей, - то вера отвергает обязательность каких-либо предпосылок, кроме условий субъективной данности личности. Потому-то вера в основном и направлена в те сферы, где мысль данного на этот момент познавательного уровня бессильна или недостаточна, и сотворение иллюзий - наиболее интригующая способность веры, в силу чего для человека в существующей Вселенной нет абсолютно непознаваемых реалий. В действительности вера продолжает дело мысли в недоступных для неё областях, и вера в этом случае становится мыслью в немыслимых средах

Однако в стратегическом решении основного вопроса антропософии русский философ не дошёл до логического итога и затормозился в поле положительной науки, не сумев преодолеть рубеж духовной зоны. Вследствие этого вера и знание у него оказались когнитивно одинаковыми и психологически однотипными телами, а потому в познавательном процессе не могут проникать, а только подставляют друг друга, - как выражается Несмелов: "...где существует знание, там уже нет и не может быть веры". Казанский мыслитель, доказывая, по существу, что вера является начальным знанием, дублирует Гегеля, и откатывается назад от фихтевских потенций об откровении веры как специфического типа познания. Известно, что умозрение и откровение есть качественно различные модификации познания и противоречия между ними наблюдаются на каждом шагу, но великое открытие русской мысли состоит в том, что природа этих противоречий плодоносна и они выступают генераторами прогресса. И хотя Несмелов не до конца проник в своё открытие, но благодаря его уникальным постижениям верное решение основного вопроса антропософии мыслится в следующем виде: познание есть не что иное, как воссоединённые вера и разум и подлинное познание существует в двух ипостасях - мысль в вере и вера в мысли. Самая сильная вера - это умудрённая вера, а наиболее осмысленная вера - это вера в собственный талант, достигающий формы веры в Бога в том положении, когда воспринятое нравственное божественное повернуто вовне, в мир, к людям. Потому гении всегда ощущают себя как предельно верующие натуры, и атеизм чужд им по природе, но и потому-то в реальной жизни гении чаще всего признаются безбожниками и атеистами, ибо трафаретная всеобщая религиозность требует от них в жертву их безусловную веру в угоду внешнему идеалу, тобто предательства своего выстраданного Бога и своего таланта.