Человек - Луч

Тем не менее, по указанию Андрюхина, для гостей обед был дан обычный, не из атмовитаминов. За обедом старательно обходили острые углы. После обеда гостей проводили отдохнуть в отведенные для них комнаты. Едва они остались вдвоем, Крэгс набросился на Хеджеса:

— Зачем я потащил вас за собой! Вы напились, вы болтун, над вами смеялись! Вас нельзя вводить в общество ученых!

— Ученые! Какой вы-то ученый? — взвизгнул подвыпивший Хеджес. — Без меня ваша наука и плевка не стоит! Последняя пуговица на вашем фраке сделана на мои деньги! Королевство Бисса — от механических черепах до живых поросят — создано на мои доллары! Вы сидели бы со своими машинками до сих пор на задворках Квебека, в дыре…

— Замолчите! — Крэгс тяжело опустился на диван. — Если я и связался с вами, то лишь ради моих черепах.

— Черепахи! Брр!.. Мерзость! Плевать я на них хотел! Я поддакивал вашим бредовым теориям, надеясь, что ваша наука как-нибудь спасет меня, Хеджеса. Но вы возитесь с черепахами, и вам наплевать на человечество и на меня, Хеджеса. А вот мистер Эндрюхи вселил в меня бодрость, черт возьми! Если человечество будет жить, то ведь заодно со всеми и я! А?

После этого они должны были, казалось, окончательно переругаться, но голоса их почему-то звучали все глуше, и наконец гости задремали, полулежа в разных концах широкого дивана.

Спустя некоторое время в комнату вошли Анна Михеевна и ее верная Женя. По знаку Анны Михеевны Женя вытянула скрытые широким подоконником гибкие шланги. На концах этих шлангов, качавшихся как хоботы слонов, подрагивали белые диски. Улыбаясь, Женя разместила диски против физиономий Крэгса и Хеджеса.

Гости спали долго. Их не разбудили ни гудки машин, ни сводный оркестр долголетних, который, собираясь в Майск, лихо исполнял какой-то бравурный маршик.

Потом в комнате снова появилась Женя, убрала резиновые хоботы. Спустя несколько минут Хеджес и Крэгс почти одновременно открыли глаза и уставились друг на друга.

— Го-го!.. — нерешительно стал подпевать Хеджес, ухмыляясь.

Его так и подмывало пройтись по комнате колесом, перекувырнуться несколько раз или хотя бы дернуть Крэгса за нос. Он понимал, что этого делать не следует, но удерживался с трудом.

— Нас чем-то угостили… — принюхиваясь, проговорил Крэгс, не в силах скрыть улыбку. — Вы ничего не чувствуете?

— Чувствую страшное желание выстучать чечетку, пройтись колесом и расцеловать вас.

— Как ни странно, со мной происходит нечто подобное… — И, пользуясь тем, что Хеджес нагнулся поправить шнурки на башмаках, Крэгс бесшумно разбежался и перепрыгнул через своего премьер-министра, словно играя в чехарду.

Хеджес погнался за ним, они подняли страшную возню, позабыв о своей ответственной миссии и о гибели, грозящей человечеству.

В самый разгар их веселой игры дверь бесшумно отворилась, и в комнату осторожно вошла Анна Михеевна Шумило.

— Я долго стучала, — извинилась она. — Не помешаю?

— Нет, нет, что вы!.. — невнятно сказал Крэгс и покраснел, как мальчишка. — Нам очень приятно…

Они стояли с Хеджесом рядышком, тяжело дыша и улыбаясь.

— Ну, и мне приятно, — сказала Анна Михеевна. — Вы догадались, конечно?..

— Нас чем-то угостили, — Крэгс изо всех сил старался рассердиться, но это ему не удавалось.

— Мы, как гостеприимные хозяева, обязаны позаботиться и о вашем настроении… Вирусология, как вы знаете, молодая наука, — посмеиваясь, заговорила Анна Михеевна. — Мы назвали свою лабораторию лабораторией добрых микробов, вернее — добрых вирусов… Еще Илья Мечников, гениальный русский ученый, в эпоху, когда человечество было напугано могуществом микробов и смотрело на них, как на страшных врагов, смело заявил, что есть злые микробы, но есть и добрые… Помните? Долгие годы люди потратили на борьбу против злых микробов. В этих жестоких боях они почти забыли о добрых микробах, о тех, от кого зависит наше здоровье, хорошее настроение, наше долголетие… Наш институт пытается наверстать упущенное. И знаете, — она радостно улыбнулась, — нам во многом помогло изучение детей. Здоровый ребенок в возрасте десяти — двенадцати лет представляет чрезвычайно любопытное явление. Тщательное изучение биохимии нейронов и электронных и квантовых процессов в детском организме, а также сложные расчеты, сделанные нашими машинами, помогли решить задачу, как даже чем-либо удрученного человека, даже человека с несколько сдвинутой-психикой — раздражительного, ипохондрика, зараженного бациллой уныния — сделать бодрым, веселым, полным неуемной энергии.

Крэгс и Хеджес одновременно взглянули друг на друга с веселым недоверием.

— Конечно, — продолжала Анна Михеевна, ничего не заметив, — взрослый человек не скатывается к уровню десятилетнего мальчишки. Он полностью сохраняет свой ум, знания, опыт. Но мы можем восстановить остроту восприятия, красочность Впечатлений, любознательность, здоровый оптимизм…

— Я решительно протестую! — заговорил Хеджерс, повышая голос. — Если когда-нибудь выяснится, что я был превращен в ребенка, меня отстранят от управления капиталами, назначат опеку…