Человек-машина

Я не собирался говорить с Кассандрой Котри. Я принял это решение в инвалидном кресле, пока Карл катил меня по коридорам, пропахшим свежей краской. Я никому не скажу ни слова, пока Лола не поправится.

— К счастью, у нас есть замена. Небольшая несерийная модель нашей собственной разработки. И возможности для ее установки. — Она взглянула на меня. — Этого помещения не существовало еще две недели назад. Мы его только-только построили. Вы верите в удачу, Чарли?

Я держал рот на замке.

— Я тоже не верю. Думаю, что кому-то понадобилась ваша девушка. Кому-то наверху.

Сперва я решил, что она намекает на Бога. Потом сообразил, что она имела в виду руководство.

— Мы строили это помещение для вас. Под ваш проект.

— Я выхожу из проекта. — Мне пришлось нарушить обет молчания, но я не мог позволить ей продолжать.

Кассандра держалась сочувственно:

— Хорошо, Чарли. Как скажете.

Она не поверила мне.

Мы следили за операцией. Спустя какое-то время хирург, так и не повернувшись к нам, посторонился. Грудь Лолы представляла собой красную влажную яму.

— Коль скоро ее разрезали, — заговорила Кассандра Котри, — надо подумать, нельзя ли вживить ей еще что-нибудь.

Я в бешенстве взглянул на нее, одновременно испытывая смятение, так как думал о том же.

Когда Лола очнулась, я сидел рядом. Ее пробуждение застало меня врасплох, хотя я ждал его: веки дрогнули, ожили десятки мелких мышц — и вдруг ее лицо преобразилось. Это немного обескураживало. Прежде я такого не видел, столь резкого прилива сознания.

— Привет, — сказал я. Лола потянулась к носовым трубкам, и я отвел ее руку. — Ты перенесла операцию. Тебе заменили сердце.

Ее глаза расширились, пальцы потянулись к груди.

— Бра…

— Все нормально. Постарайся расслабиться.

— Бра…

— Что? — Я подался ближе.

— Бра. — Она вцепилась в мою рубашку. — Бра.

— Не напрягайся. Нельзя, чтобы у тебя поднялось давление.

Она все тянула меня к себе. Я уступил, потому что боялся, что у нее разойдется шов. Ее губы коснулись моего уха.

— Обратно, — произнесла она. — Поставьте… его… обратно.

— Почему вы не спрашиваете у нее про сердце? — осведомилась Кассандра Котри.

Разговор состоялся позже, в коридоре. Лола замолкла. Она смотрела в стену и не отвечала на вопросы. Я начал думать, что знал ее слишком плохо. У нас с ней были яркие общие воспоминания, но я подсчитал, сколько времени мы провели в общей сложности вместе, и вышло около четырех часов. Когда личность человека, с которым вы познакомились совсем недавно, разительно изменяется, вы начинаете гадать, какую считать настоящей. С чего я взял, что нравлюсь Лоле? Об этом я ни разу не задумывался. Я отнес это к области волшебства.

— Она не хочет ни о чем разговаривать. Она в прострации.

— Вы плохо стараетесь. Просто зовите ее по имени, снова и снова.

Теперь я понял, почему одна из стен послеоперационной палаты представляла собой большое зеркало.

— Вы следите?

— Чарли, — молвила Кассандра Котри, — я не хочу на вас давить, но то, что мы сделали, вся эта домашняя хирургия — дело не вполне законное. Знаете, как чувствует себя в такой ситуации менеджер? — Она приложила руку к груди. — Мне кажется, что я покушаюсь на крестильную купель.

— Что делаете?

— Бизнес выживает в рамках закона. А это… — она указала на дверь в палату Лолы, — противоречит всем моим принципам.

— Тогда почему вы так поступили?

Кассандра Котри уставилась на меня:

— Я решила, что вы будете рады тому, что мы смогли оказать быструю квалифицированную медицинскую помощь.

— Но…

— Мы подтирали за собой. Это моя работа. Подтирать. Вы в команде или нет?

Я молчал.

— Чарли, — сказала она, — я пытаюсь вам помочь. Честное слово. А теперь вернитесь и спросите о сердце.

Я въехал в палату. Ничто не изменилось: Лола лежала на боку и смотрела в окно. По крайней мере, я так решил. Подобравшись ближе, я понял, что смотрит она в стену рядом с окном.

— Лола? — Я потрогал ее за плечо. — Лола, все в порядке. Все хорошо. — Какое-то время я гладил ее волосы. Иногда повторял, что все хорошо. Я постепенно расслаблялся. Я успокаивал сам себя.

Рука Лолы накрыла мою. Наши глаза встретились. Я вдруг перестал понимать, как мог задумываться о ее личности. Конечно, она была Лолой.

— Я родилась с пороком сердца, — проговорила она. Голос звучал тихо и словно издалека. — Синдром гипоплазии левых отделов сердца.[19] Нормально развилась лишь половина. Мне не было и двух лет, а я уже перенесла три операции. Семья разорилась. А я нуждалась в повторных. Вопрос времени. Я была бомбой с часовым механизмом. Мы ни разу не ездили в отпуск, не меняли машину, не обедали в ресторане. Родители так и не завели второго ребенка. Они экономили на всем в ожидании дня, когда я упаду в обморок, который обойдется им в триста тысяч долларов.