Человек-машина

— Они шкажали, что ишправят. Они шточили жуб до ошнования — и жнаете, что дальше? Они ошиблись. Я не чувштвую половину лица. Не чувштвую лицо! — Она ткнула пальцем в лоб. — Как каменный. — Она заметила, что охранник наблюдает за нами в зеркало. — Что уштавился? — (Он приковался взглядом к дороге.) — Наука — херня, Чарли. Херня. Хочешь шуперноги и лаборантов ш глажами-фарами — ижволь, это можно, не шомневайша, техника ш лошадиной мордой жапрошто можно превратить в шупермодель. Но когда дело доходит до ерунды вроде диаштемы, у ваш паралижует лицо. Я жамужем. Вы жнали? Он адвокат. И он ждет мимики. Он рашчитывает на реакции. Что будет, когда он увидит? — Она пристально смотрела на меня. — Я хочу ражбомбить ваш отдел. Мне наплевать на прибыли. Наплевать на штратегичешкое мышление. Они, — она указала пальцем на потолок салона, — не врубаютша, что дерьмо рашполжаетша. Уничтожает органижацию. Ваш отдел — дерьмо, шождающее новое дерьмо, которое, ей-богу, пожрет компанию. Никто этого не понимает. Шкажешь хоть шлово — пожалеешь. — Это адресовалось водителю, который снова зыркнул в зеркало. — У наш новый Менеджер. Вы должны оценить. Нельжа убить менеджера. Деталь жаменяют и шнова жапушкают машину. Они даже внешне похожи. Вы-то его никогда не увидите. — Она ткнула в меня пальцем. — Вы больше никогда не войдете в тот кабинет в качештве штатного шотрудника компании. Но ваш хотят ишпольжовать. Окупить вложения. Но я, Чарли, шмерть как хочу покончить ш этим. Мне нужен повод. Одно неверное движение — и я опушкаю жанавеш над всей этой мрачной жатеей. Понятно? — Не дав мне ответить, она махнула на меня рукой. — Не отвечайте. Нет никакой ражницы, что вы думаете.

Она отвернулась и уставилась вдаль, выставив локоть в окно, а ладонь приложив ко лбу. Пальцы ощупывали его. Это напомнило мне, как я массировал Контуры.

— Кто идет?

— Мм?

— Вы сказали…

— Карл идет. — Она обернулась назад. — О том и речь. Ражве я выштупала жа рашширенное тештирование? Нет. Я выштупала жа вооружение Лолы Шенкш? Нет. Но мы — компания-ражработчик. Я говорю: «Давайте оштановимша и выждем, прежде чем набрашыватьша на новые продукты». Все начинают прыгать и блеять о процешшах. Но вот человек хочет удалить швои конечношти, и это прекрашно. Никто не видит в этом проблемы. Таким, как вы, мир кажетша голой наукой или фокушом-покушом. Важны только цифры. Ну а нам нужны пшихологи. Но нам их не дают, так как у наш полно инженеров, а инженеры шчитают пшихологов шаманами.

Я промолчал. Психологи действительно шаманы.

— И вот Карл пошел под нож. Мы дали ему те шамые ручонки, поупражнятьша. Потом вы его увидели, рашшвирепели и попрошили меня ижбавитьша от него…

— Я имел в виду — уволить.

— Давайте не будем вдаватьша в подробношти, Чарли, потому что теперь уже шовершенно не важно. Я не шмогла так поштупить ш Карлом. Могли вожникнуть такие юридичешкие шложношти… я шпрятала его подальше от ваш. Но нам, конечно, пришлошь жабрать его руки, и ему это не понравилошь. Очень не понравилошь. Мы пошпешили шделать новые — ваша команда шделала, — но, как я шкажала, пшихологов у наш нет. Мы не жаметили подводных камней. Теперь они очевидны. Вжгляните на жапиши. Он ражговаривал шо швоими руками, как ш живыми. Как ш ражумными. Потом он шбежал. Прихватил кое-што. Шейчаш он ищет ваш. Ему нужны ваши органы. — Пейзаж за окном приобрел промышленные черты: мы приближались к «Лучшему будущему». — Я думаю, какие-то мштительные фантажии.

— Ему нужны мои органы? Вы думаете, он хочет меня убить?

— Я понятия не имею, что у него в голове. Но единштвенный выход иж этой шитуации, Чарли, — шделать так, чтобы карлов больше не было. Никаких шерьежных ижменений в людях, которым ш этим не шправитьша. Ишпытываем лишь на тех, кто докажал швою шпошобношть абштрагироватьша от шобштвенного тела. — Она посмотрела на меня. — То ешть на ваш, ешли не поняли.

Я не был готов оставить тему Карла, собравшегося меня убить, но эти слова привлекли мое внимание.

— Вы дадите мне органы?

— Ноги же ш вами не ражговаривали?

— Гм, — отозвался я. — Нет.

— В таком шлучае, да. Вше, что пожелаете. Карт-бланш. Правда, похоже на шон? Вы получите вше, что хотите, потому что я жа вами бегаю и подчищаю. Я шмирилашь. Как было бы мило, ешли бы кто-то вдруг удошужился мне шкажать: «Эй, Кашшандра, прошто для информации — беж ваш нам не шправитьша». Я шлишком шпошобная. Любой другой шошел бы ш ума от штрешша. Жнаете, школько мне лет? Тридцать четыре. Мне вшего тридцать четыре.

Я облизнул губы. Когда Кассандра сказала «вам дадут органы», во мне что-то зажглось. Оно стало пульсировать. Органы. Органы.

— Я в самом деле получу органы?

— Угу.

Перед нами вырос комплекс «Лучшего будущего». Они установили на крыше прожекторы, горевшие в полутьме.