Читаем Человек меняет кожу полностью

– Мало изучал ты коран, домулло Сатор, – сказал он, помолчав. – Ты уже запомнил наизусть отдельные стихи и главы, но ещё много лет придётся тебе изучать его, пока за словами стиха станешь понимать сокрытый в них смысл. Поэтому, перечисляя здесь всё вычитанное в коране, ты упустил как раз те стихи, в которых спрятан ключ к пониманию того, что тебе непонятно. Открой главу «Имрам» и прочти слова пророка: «Да, если будете терпеливы и будете богобоязливы, то в то время как они стремительно нападут на вас, вот господь ваш в помощь прибавит к вам пять тысяч ангелов, которые будут отмечены особыми знаками». Не ясно ли из слов пророка, что помощь свою он обещает не тем, кто на твоё подобие с палкой в руке кидается на вооружённые пушками полчища неверных, а тем, которые будут терпеливы и сумеют выждать благоприятную минуту? Если тебе и теперь непонятны эти слова, открой главу «Изгнание» и прочти, что говорится в ней о неверных: «Расстройство в среде их большое: подумаешь, что они что-то соединённое, между тем как сердца их разрозненные; это потому, что люди они нерассудительные». Разве для того, кто умеет из скорлупы слов вылущить их сокровенный смысл, не ясно, почему пророк велит верующим быть терпеливыми? Разве не слышим мы о великом расстройстве, которое началось в стране неверных и растёт с каждым днём? Разве не бог разъединил их сердца, чтобы ослабить и разрознить их силы, и разве не потому, хитростью оттягивая неминуемый день расправы, велит он нам быть терпеливыми и ждать, пока расстройство их поест их? Не сказано ли достаточно вразумительно в главе «Добыча»: «Вот неверующие ухищряются против тебя: они ухищряются, и бог ухищряется, но бог самый искусный из хитрецов»? А если бог есть самый искусный из хитрецов, после бога, «тот, к кому обращаются за милостью», – наш великий эмир? И не величайшей ли глупостью, противной шариату, осквернил ты свои уста, домулло Сатор, приписывая наместнику пророка указания, относящиеся к простым смертным? Потерпи, домулло Сатор, долго ещё придётся тебе изучать коран, пока за изгородью слов откроются перед тобой божественные сады цветущих мыслей пророка.

Гул одобрения покрыл последние слова домуллы Рахмана. Гряды голов, венчанных чалмами, зашевелились, как тюльпаны. В келью набилось столько народа, что некуда было сплюнуть нас.

Домулло Саид Уртабай-зода приткнулся в дверях, ведущих во двор. Он внимательно прислушивался к спору с самого начала. Его восхищала непринуждённая лёгкость, с какой противники кидали друг в друга длинные стрелы цитат, снабжая их на лету безошибочным штампом главы и очередного стиха корана. Домулло Саид прибыл в медресе всего два года тому назад полуграмотным мальчишкой из далёкого кишлака и с трудом успел осилить Суру. Прислуживая мударису и убирая его келью, он не мог, подобно богатым домуллам, посвящать всё своё время зубрёжке и тягаться со старожилами медресе, часами бубнившими наизусть любую главу с начала и до конца и с конца до начала. Ему было всего семнадцать лет, и первая нежная поросль на лице, как её ни оглаживай, не могла ещё сойти за серьёзный намёк на бороду, – неисчерпаемый источник насмешек изумительно бородатых коллег.

Прислушиваясь с интересом к спору домулл Сатора и Рахмана и отдавая должное искусной казуистике Рахмана, положившего противника на обе лопатки с помощью всего-навсего трёх цитат, домулло Саид душою был на стороне побеждённого Сатора. Не зная других книг, он читал коран, как читают героические романы, как его европейские сверстники читали Дюма и Майн Рида. В гуще малопонятных стихов он выискивал пищу для тревожившей его семнадцатилетний сон жажды подвигов и приключений. Он заучивал с особой лёгкостью и увлечением те стихи, где говорилось о войнах с неверными и рекомендовалось «ссекать с них головы дотоле, покуда не сделаете совершенного им поражения», осаждать их, делать вокруг них засады «на всяком месте, где можно подстеречь их». Из пыльной скуки медресе эти стихи уносили его, как тонконогие кони, в цветущие долины битв под сенью полумесяца вскинутой сабли и зеленого знамени Газавата.

Как выглядят настоящие неверные, домулло Саид, по правде говоря, не знал и представлял себе их, в отличие от правоверных мусульман, безбородыми и круглолицыми, как полнолуние: отсечённые их головы должны были катиться, подпрыгивая наподобие шаров. Неверные, с которыми ему приходилось встречаться ежедневно на улице и на базаре, шииты-персы и бухарские евреи, нисколько не походили на этих воображаемых врагов. Но подобало ли вообще рассматривать их как настоящих неверных? Не мог же пророк приказать отсекать головы базарным торговцам и называть это священной войной.

Перейти на страницу:

Похожие книги