Человек-Муравей и Оса. Путь героев

Конечно, родители других детей ее возраста тоже работали. Но в ее семье дела обстояли иначе. Хэнк Пим был ученым и работал на ЩИТ, Шестую Интервенционную Тактико-Оперативную Логистическую Службу. Он провел много времени в лаборатории, где и обнаружил существование так называемых частиц Пима – субатомных частиц с уникальным свойством, позволяющим уменьшать и увеличивать размеры человеческого тела, а также других существ и объектов. Это был невероятный прорыв, который вполне мог изменить ход человеческой истории.

И так оно и было бы, если бы Хэнк разрешил использовать частицы Пима кому-то еще.

Только он знал, как опасна и нестабильна могла быть сила уменьшения или увеличения. А вдруг кто-нибудь захотел бы уменьшить шпиона или армию? Ядерное оружие? Или сделать это самое оружие размером с дом? Само понятие безопасности было бы бессмысленно в мире, где практически все можно уменьшить до размеров ушка иголки или увеличить до размера горы. Поэтому Хэнк держал в секрете свойства частиц Пима. Но это не означало, что он не использовал их во благо других. Теперь он был не просто ученым ЩИТа, но еще и агентом. Он создал костюм, который позволял телу выдержать стресс и давление при уменьшении. Его начальники прозвали его «Человек-Муравей» из-за способности уменьшаться до размера насекомого. И было решено, что Человек-Муравей поможет решить немало довольно немаленьких проблем.

Но когда Хэнк стал пропадать на работе все чаще, мать Хоуп убедила его, то должна быть рядом с ним. Человек-Муравей нуждался в партнере, который мог бы прикрыть его, которому можно было бы доверить свой секрет и свою жизнь.

Этот довод убедил Хэнка, и вскоре у Джанет появился свой костюм под кодовым названием «Оса», которое так шло ее упорному и цепкому характеру.

Если бы только юная Хоуп знала, что ее родители были практически вездесущими спецагентами, возможно, она бы считала, что это круто. И, возможно, меньше бы по ним скучала в их отсутствие.

Но она не знала. Ей было известно лишь, что время от времени мамочка и папочка куда-то уезжали и подолгу не возвращались.

А однажды настал день, когда папа вернулся домой, а мама – нет.

* * *

В лаборатории было душно, и Хоуп от этого тошнило. Казалось, что они собирали вещи и переезжали с места на место каждый день. И, благодаря гениальности Хэнка, им в буквальном смысле приходилось это делать: лаборатория была переносной. Можно сказать, у нее было много общего с небольшим трейлером, который можно расположить где угодно. Только в их случае Хэнк уменьшал лабораторию при помощи частиц Пима и приделывал ручку, чтобы всюду брать ее с собой.

«Наша работа, – с тревогой думала Хоуп. – Мы пашем день и ночь, а я не могу сказать, приближаемся мы к разгадке или отдаляемся от нее».

– Скоро нам вновь придется переезжать, – громко сказала Хоуп. Фраза предназначалась не Хэнку и даже не ей самой. Она сама не знала, с кем разговаривает.

– Новый день и новое укромное местечко, скрытое от любопытных глаз, – отозвался Хэнк. Он оторвался от микроскопа и подошел к прибору, который походил на большую металлическую оконную раму.

– Скоро нам понадобится эта новая деталь, – пробормотал он, глядя на свое творение. – Конечно, достать ее было бы проще, если бы мы не прятались, как…

– Преступники? – с горечью в голосе спросила Хоуп. Кое-что о преступниках она знала. Скорее, об одном преступнике.

Скотт Лэнг.

Это по его вине Хоуп с отцом застряли в лаборатории и вынуждены постоянно переезжать, чтобы оставаться на шаг впереди закона. Это он был виноват, что проект, над которым они с Хэнком работали, никак не удавалось завершить.

Ждать еще. Всю свою жизнь она провела в ожидании. Хоуп устала ждать.

ГЛАВА 4,

или

Расскажи мне снова о Человеке-Муравье

– Расскажи мне снова о Человеке-Муравье, – попросила Кэсси. Она уже доела свой сэндвич и теперь открывала стаканчик ванильно-шоколадного мороженого.

Скотт последовал ее примеру. Они с наслаждением вонзали маленькие деревянные ложечки в десерт. Мэгги сошла бы с ума, узнав, что скрывается за понятием «здоровая пища» в доме Скотта, но, увы, время его свиданий с Кэсси было ограничено. Кто он такой, чтобы запрещать что-либо своей единственной дочери, если она в восторге от кукурузных чипсов и мороженого.

– Но это же была середина истории про Капитана Америка, – возразил Скотт. – Позволь мне сначала закончить ее.

Кэсси замотала головой.

– Это значит нет? – спросил Скотт.

– Расскажи мне о Человеке-Муравье, а затем снова расскажешь о Капитане Америка, – с набитым ртом сказала Кэсси. – Обожаю твои истории.

Скотт хлопнул ладонями по коленям, затем встал из-за стола.

– Эта история о Человеке-Муравье!

* * *

Была причина, по которой Скотт и Мэгги развелись. Он никогда не рассказывал эту часть истории Кэсси, но она постоянно всплывала у него в памяти, как только он начинал свой рассказ.

Скотт был хорошим человеком и хорошим мужем. И, узнав, что Мэгги беременна, он был уверен, что станет и хорошим отцом. Дела шли в гору.