Человек на балконе

Они проехали по Лильехольмсброн, продолжили путь но Хорнстульстранд, переехали через железную дорогу и выскочили на холм к высотным домам, в места, где раньше стоял городской сахарный завод. В скверике перед домом играли дети, но их было мало.

Они поставили машину и поднялись лифтом на седьмой этаж. Позвонили, но им никто не открыл. Они немного подождали, а потом Мартин Бек позвонил в соседнюю квартиру. Дверь приоткрылась, и выглянула какая-то женщина. У нее за спиной стояла девочка лет пяти-шести.

— Полиция, — сказал Колльберг успокаивающим тоном и показал служебное удостоверение.

— Ах, — перевела дух женщина.

— Вы не знаете, Оскарсоны дома? — спросил Мартин Бек.

— Нет, сегодня утром они уехали. К каким-то родственникам в деревню. Фру Оскарсон с детьми.

— Не сердитесь…

— Сами понимаете, все уехать не могут, — продолжила женщина. — Даже если бы захотели.

— Вы не знаете, куда они уехали? — спросил Колльберг.

— Нет, но в пятницу утром они вернутся. Ну, а потом снова куда-нибудь поедут.

Она посмотрела на него и объяснила:

— У них ведь начинается отпуск.

— Значит, герр Оскарсон дома?

— Ну, он будет дома вечером. Вы можете ему позвонить.

— Мы так и сделаем, — сказал Мартин Бек.

Девочка начала сердиться и тащила маму за юбку.

— С детьми прямо сладу никакого нет, — пожаловалась женщина. — Потому что мы боимся выпускать их на улицу, чтобы они там играли.

— Наверное, их лучше не выпускать.

— Но ведь надо что-то делать, — продолжала тараторить она, — а дети иногда капризничают и не слушаются.

— К сожалению, да.

Они молча спустились в лифте и молча ехали по городу, осознавая, насколько они бессильны и какие противоречивые чувства испытывают к обществу, которое призваны защищать.

Они свернули к Ванадислундену, где их остановил полицейский, не узнавший ни их, ни служебный автомобиль. В парке никого не было видно, кроме нескольких детей, играющих там, несмотря на случившееся. И, конечно же, неутомимых зевак.

На пересечении Оденгатан и Свеавеген Колльберг заявил:

— Я хочу пить.

Мартин Бек кивнул. Они остановились, вошли в ресторан «Метрополь» и заказали по бокалу сока.

Кроме них, в баре сидели еще двое мужчин. Пиджаки они положили на соседние стулья, и это нарушение хорошего тона доказывало, что на улице действительно небывалая жара. Мужчины пили шотландское виски и разговаривали.

— Все это из-за того, что сегодня не наказывают как следует, — утверждал более молодой из них. — Следовало бы публично линчевать.

— Это ясно, — заявил старший.

— Грустно, что приходится такое говорить, но это единственное, что остается делать.

Колльберг открыл рот и собрался что-то сказать, но тут же передумал и залпом выпил целый бокал сока.

Мартин Бек услышал это же мнение в тот день еще раз. В табачной лавке, куда он зашел купить пачку «Флориды». Покупатель, стоящий перед ним, говорил:

— …знаете, что они должны сделать, когда схватят этого негодяя? Его следовало бы публично казнить, причем показать все по телевизору и не делать этого за один раз. Нет, постепенно разрубить его на кусочки и делать это в течение нескольких дней.

Когда он ушел, Мартин Бек спросил продавца:

— Кто это был?

— Его фамилия Ског, — ответил продавец. — У него неподалеку мастерская по ремонту радиоаппаратуры. Очень достойный господин.

Возвращаясь в управление, Мартин Бек думал о том, что в конце концов не так уж и давно были времена, когда ворам отрубали руки. Но ведь все равно воровали. И еще как.

Вечером он позвонил отцу Бу Оскарсона.

— Ингрид с детьми? Я отправил их к ее родственникам в Эланд. Нет, туда нельзя позвонить.

— Когда они вернутся?

— В пятницу утром. А вечером мы сядем в автомобиль и уедем за границу. Черт возьми, не стану же я оставлять их здесь. Здесь страшно.

— Да, — устало сказал Мартин Бек.

Все это произошло во вторник, тринадцатого июня.

В среду не произошло ничего. Жара усилилась.

XIII

В четверг, сразу после одиннадцати, кое-что произошло. Мартин Бек стоял в позе, к которой он привык в последнее время, и опирался правым локтем на металлический шкафчик. Он услышал, как звонит телефон (как минимум уже в семидесятый раз за этот день) и Гюнвальд Ларссон ответил:

— Да, Ларссон слушает. Что? Да, уже бегу вниз:

Он встал и сказал Мартину Беку:

— Это дежурный. Внизу какая-то девушка, она утверждает, что якобы что-то знает.

— О чем?

Гюнвальд Ларссон уже стоял в двери.

— Об этом грабителе.

Через минуту фрёкен сидела у стола. Ей было не больше двадцати лет, но выглядела она старше. На ней были фиолетовые узорчатые чулки, туфельки на высоких каблуках и нечто такое, что этим летом называли миниюбкой. Ее декольте заслуживало внимания, то же самое относилось к пепельным обесцвеченным волосам, огромным накладным ресницам и не слишком скромному слою косметики вокруг глаз. Ротик у нее был маленький и капризный, а грудь смело приподнята бюстгальтером.

— Так что же вы знаете? — немедленно набросился на нее Гюнвальд Ларссон.

— Кажется, вы хотели что-нибудь узнать об этом субъекте из Ваза-парка и Ванадислундена, не так ли? — высокомерно произнесла она. — По крайней мере, я что-то такое слышала.