Человек на балконе

Не трать на это время, Гюнвальд, мысленно умолял его Мартин Бек. Для этого у тебя еще будет много недель. Нас ведь интересует только одно.

— Уже были когда-нибудь судимы?

— Нет.

— Были в детском приюте?

— Нет.

— Нас всегда интересуют кое-какие подробности, — вмешался в разговор Мартин Бек.

— Черт возьми, разве я не сказал ясно, что буду разговаривать только с ним? — Рольф Эверт Лундгрен показал кивком головы на Гюнвальда Ларссона.

Гюнвальд Ларссон посмотрел на Мартина Бека ничего не выражающим взглядом и сказал:

— Занятие?

— Занятие?

— Ну, чем-то вы ведь занимаетесь, так?

— Ну…

— Как вы сказали?

— Коммерсант.

— И какой же коммерцией вы занимаетесь?

Мартин Бек и Рённ посмотрели друг на друга со смирением в глазах. Значит, это будет продолжаться и дальше в том же духе.

И это продолжалось.

Спустя один час и сорок пять минут Гюнвальд Ларссон сказал:

— Нас прежде всего интересуют кое-какие подробности.

— Это я уже понял.

— Вы признались, что вечером второго июня, то есть в пятницу, находились в парке Ванадислунден?

— Да.

— И что там же в двадцать один час пятнадцать минут совершили нападение с целью ограбления?

— Да.

— На владелицу фруктовой и овощной лавки Хилдур Магнуссон?

— Да.

— Когда вы пришли в парк? — спросил Рённ.

— Заткнись, — сказал Лундгрен.

— Только без хамства, — строго одернул его Гюнвальд Ларссон. — Когда вы пришли в парк?

— Около семи. Может, сразу после семи. Я вышел из дому, когда прекратился дождь.

— И в Ванадислундене вы оставались с девятнадцати часов вплоть до того момента, когда напали на вышеупомянутую Хилдур Магнуссон и ограбили ее?

— Ага. В парке и неподалеку. Осматривался.

— Вы видели в парке в это время еще каких-нибудь лиц?

— Да, люди там были.

— Сколько?

— Приблизительно десять-двенадцать. Скорее всего, десять.

— Полагаю, всех этих людей вы внимательно рассмотрели?

— Ага. Конечно.

— Для того, чтобы удостовериться, можно ли отважиться на них напасть?

— Скорее для того, чтобы удостовериться, стоит ли тратить на них время.

— Вы помните хоть некоторых из тех лиц, которых там видели?

— Некоторых помню.

— Кого?

— Я видел двух легавых.

— Двух полицейских?

— Ага.

— В униформе?

— Нет.

— Как же вы могли знать, что это полицейские?

— Потому что видел их уже по меньшей мере в двадцатый или тридцатый раз. Они из легавника на Сурбрунгатан и ездят в красном «вольво» или зеленом «саабе».

Ради Бога, только не говори сейчас: «Вы хотели сказать, из управления полиции?», мысленно умолял Гюнвальда Ларссона Мартин Бек.

— Вы хотели сказать, из управления полиции девятого полицейского округа? — сказал Гюнвальд Ларссон.

— Ага, если вы имеете в виду то, на Сурбрунгатан.

— Сколько было времени, когда вы увидели этих двух полицейских?

— Около девяти. Когда они приехали.

— И как долго они там были?

— Минут десять, возможно, пятнадцать. Потом они поехали в Лиль-Янскоген.

— Откуда вам это известно?

— Они говорили об этом.

— Говорили… это означает, что вы с ними разговаривали?

— Ага, точно! Я стоял возле них и слышал, что они говорят.

Гюнвальд Ларссон сделал задумчивую паузу. Нетрудно было представить себе, о чем он думает. Наконец он сказал:

— Ну, кого вы еще видели?

— Какую-то парочку. Довольно молодую. Так, около двадцати.

— Что они делали?

— Обжимались.

Гюнвальд Ларссон опять ненадолго замолчал и потом сдержанно сказал:

— Вам известно, что во время вашего присутствия в парке там произошло убийство?

Лундгрен провел рукой по лбу. Впервые за много часов показалось, что он начинает нервничать и что у него отнялся язык.

— Я читал об этом, — наконец сказал он.

— Ну?

— Я этого не делал. Клянусь. Я не такой.

— Вы читали об этой девочке. Ей было девять лет, и ее звали Ева Карлсон. На ней была красная юбочка, полосатая блузочка и…

Гюнвальд Ларссон обратился за помощью к своим записям.

…и черные деревянные башмачки. Вы видели ее?

Лундгрен не отвечал. Прошло полминуты, и Гюнвальд Ларссон повторил вопрос:

— Вы видели эту девочку?

Мужчина долго колебался и наконец неуверенно сказал:

— Думаю, что видел.

— Где вы ее видели?

— На детской площадке возле Свеавеген. Какой-то ребенок там точно был. Девочка.

— Что она делала?

— Качалась на качелях.

— С кем она там была?

— Ни с кем. Она была одна.

— Когда это было?

— Сразу после того… после того, как я пришел.

— А точнее?

— Приблизительно в семь десять. Или чуть позже.

— Вы точно знаете, что она была одна?

— Да.

— И на ней была красная юбка и полосатая блузочка, вы это точно знаете?

— Нет. Не знаю. Но…

— Но что?

— Думаю, что да.

— И больше никого вы не видели? Вы не видели, чтобы с ней кто-нибудь разговаривал?

— Погодите, — сказал Лундгрен. — Погодите, погодите. Ведь я прочел об этом в газете и, как сумасшедший, ломал себе над этим голову.

— Над чем вы ломали себе голову?

— Ну, если…

— Вы разговаривали с этой девочкой?

— Нет-нет, что вы!

— Так значит, она была совсем одна и качалась на качелях на детской площадке. Вы подошли к ней?

— Нет, нет…

— Не дави на него, Гюнвальд, пусть он сам скажет обо всем, — вмешался Мартин Бек. — Он наверняка много размышлял об этом.

Мужчина покорно посмотрел на Мартина Бека. Усталым и немного испуганным взглядом. Без каких-либо следов агрессивности.