Человек на войне (сборник)

– Будем надеяться, что и потом будет все в порядке, участок здесь не особенно боевой. Конечно, через «тропу», где нет постов боевого охранения, было бы безопаснее. Но надо, обязательно надо, чтобы немцы поверили:

наши войска сосредотачиваются для удара в районе Восьмой ГЭС и Второго городка.

Помолчал, редко и ритмично постукивая ногтями, плоской их стороной, по столешнице.

– В сто, в тысячу раз легче было бы самому пойти, чем вот так… ребенка посылать. – Приподнял руку и несильно, но резко стукнул внутренней стороной кулака по столу. – И деваться некуда. Надо.

Успокаивая себя, прошелся по блиндажу туда-обратно и позвал:

– Мартьянов!

В блиндаж вошел Никола-часовой.

– Сейчас, как только вернется лейтенант, уходим. После ухода приберешь здесь, на это тебе пять минут, и догоняй нас.

– Понятно.

– А пока иди на пост.

– Есть!

– И ты с чаем не рассиживайся, пей скорее, – нервно подогнал старшего лейтенанта.

– Угу, – согласился тот, и, не желая усугублять беспокойство начальства, подул на поверхность кипятка и, насколько позволяла температура, сократил время между глотками: подполковник вообще к каждому выводу разведчиков относился трепетно, а уж когда ребятишек выводили – будто целиком был сплетен из нервов. Тут его лучше не раздражать. Но, по-прежнему, давал каждому глотку, не торопясь, скатываться в желудок и максимально прогревать организм.

Старший лейтенант допил чай, и они втроем, вместе с возвратившимся лейтенантом, отправились по ходам сообщения, от передовой в глубину расположения. Но штаб и иные службы обходили стороной, пока не вышли к сокрытой в лесочке возле шоссе раскрашенной белыми камуфляжными разводами эмке.

– Он еще нужен? – лейтенант указал на солдата, охранявшего легковушку.

– Нет. И ты, лейтенант, можешь идти отдыхать. Теперь мы сами управимся. Обеспечение пока не снимай. – Подполковник протянул ему руку. – Спасибо за помощь.

Подошел Мартьянов.

– Порядок? – спросил подполковник.

– Так точно, порядок, – ответил Никола.

– Что говорят?

– Часовой, что было, то и говорит: своего человека с той стороны дожидались. А остальные ничего не видели.

– И как он считает, дождались?

– Считает, дождались.

– Наблюдательный. А болтать не будет?

– Лейтенант предупредил и его, – Мартьянов не удержал улыбки, – и меня, чтоб о Владимире Семеновиче, о товарище старшем лейтенанте, – посмотрел со значением на человека в ватнике, – никому ни слова.

– Будет молчать – на следующее мероприятие опять возьмем. А вот тебя… Надо подумать.

– Почему – подумать?.. – заволновался Мартьянов.

– Потому что не кичись, боб не слаще гороха. Намокнешь – тоже лопнешь. Нечего над старшим по званию зубы скалить. Лейтенант правильно предупредил. И его, и тебя.

– Виноват!

– То-то же. А окурок, что я в стенке блиндажа оставил, он забрал или ты?

– Я. Он говорит: возьми себе, меня товарищ подполковник двумя целыми папиросами угостил.

– Так и сказал: товарищ?

– Нет, это я для вежливости. И чтоб по уставу было.

– Понятно. А о чем-нибудь расспрашивал?

– Нет, не расспрашивал. Вначале говорил: похоже, с той стороны кого-то ждем. А когда товарищ старший лейтенант вернулся, сказал: ну, что я говорил.

– А ты ему что ответил?

– Сказал, что я и не возражал.

– Понятно. А он не сказал, как определил, что человека ждем?

– Да он… это…

– Не мямли, как двоечник у доски.

– По Вашему поведению. Сказал, что Вы, товарищ подполковник, часто выходили из блиндажа будто бы покурить, а на самом деле, наверно, с той стороны человека ждете.

– Наблюдательный, – повторил подполковник. – Ну, хорошо, товарища старшего лейтенанта мы дождались. Больше нам здесь делать нечего. Прогревай, Коля, машину и поедем.

Мартьянов сел на водительское место. Подполковник отвел старшего лейтенанта в сторонку.

– Значит, и Мартьянов ничего не заметил. Это хорошо, аккуратно сработали. – Мельком глянул на часы и долгим взглядом на линию фронта, даже туловищем подался в ту сторону. – Как он там? А?

– Будем надеяться, все хорошо…

– Будем. – Помолчал и тихонько проговорил: – Не к лицу мне, коммунисту, такое говорить, но иногда, особенно если ребят выводим, помолиться за них хочется. Был бы верующим, помолился бы… – Снова глянул на часы и распорядился: – Пройди к лейтенанту, скажи, пусть снимает обеспечение. И пощупай его аккуратненько, что он думает о сегодняшнем мероприятии. И сразу обратно. Дел много, пора возвращаться, а путь не близкий. Да, еще один момент, Симахин вроде неплохой паренек, может пригодиться. Попроси лейтенанта от моего имени, пусть присмотрится к нему. Только не говори зачем.

Когда старший лейтенант вернулся, подполковник вопросительно посмотрел на него.

– Что лейтенант?

– Считает, что разведгруппа ушла в поиск. Но ни состава, ни задач, естественно, не знает.

– Это хорошо, – подполковник удовлетворенно кивнул.

– И к солдату присмотрится.

– Угу. Пусть присматривается. Поехали.

– Ахтунг!

В блиндаж вошел обер-лейтенант. Белокурый, высокий, стройный и даже элегантный, насколько можно быть элегантным на передовой. Его охрана, два автоматчика, в ладно пригнанной под стать командиру, форме, встала у двери, положив руки на шмайссеры.