Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок

В какой-то момент золото с поставкой через два месяца торговалось по 400 долларов за унцию, а 14-месячные фьючерсы на золото – по 500 долларов за унцию. Наш метод сводился к покупке золота по 400 долларов и его продаже по 500. Если через два месяца нам поставляли золото, за которое мы заплатили по 400 долларов, мы могли сохранить его в течение года, потратив небольшую сумму на его хранение, а затем поставить его покупателю по 500 долларов, получив таким образом 25 % прибыли за двенадцать месяцев. В такой операции существовали некоторые риски, которые мы полностью хеджировали, но также и несколько возможностей «всплесков» – сценариев, в которых мы могли бы получить более высокую (зачастую гораздо более высокую) прибыль. Подобные же операции мы проводили с серебром и медью, и все они проходили по плану с одним только маленьким исключением. После того, как нам поставили купленную нами медь, часть ее была украдена со склада, на котором хранил ее наш брокер. Страховая компания этого склада возместила наши убытки, но с небольшой задержкой.

По мере дальнейшего развития эпохи высоких процентных ставок кредитно-сберегательные компании начали нести значительные убытки. Вот с чем это было связано. Кредитно-сберегательные учреждения занимали средства своих вкладчиков на короткие сроки и одалживали их в виде долгосрочных ипотечных кредитов с фиксированной процентной ставкой. Резкий рост ставок краткосрочных кредитов привел к быстрому увеличению стоимости этих средств для кредитно-сберегательных учреждений, а их доходы от уже существующих ипотечных кредитов, предоставленных ранее домовладельцам под значительно меньшие проценты, не росли. Это несоответствие между процентными ставками получаемых краткосрочных и предоставляемых долгосрочных кредитов привело к разорению многих кредитно-сберегательных компаний 1980-х годов. Финансовая помощь, предоставленная им государством, обошлась налогоплательщикам в несколько сот миллиардов долларов[178].

Возможность краха кредитно-сберегательных учреждений можно было предсказать и предотвратить путем введения соответствующих правил, но этого сделано не было. То же относится и к более поздним крупномасштабным финансовым кризисам.

Тем временем товарищество Princeton Newport Partners включало в сферу своей деятельности все новые и новые типы инвестиций.

15 Взлет…

К 1 ноября 1979 года, за десять лет работы Princeton Newport Partners, среднегодовая доходность индекса S&P 500 с учетом дивидендов составляла 4,6 %, а акций мелких компаний – 8,5 %, причем волатильность в обоих случаях была много выше, чем у Princeton Newport. Наш рост за это десятилетие составил 409 % при среднегодовой прибыли 17,7 % до или 14,1 % после вычета комиссионных. Наши исходные 1,4 миллиона долларов превратились в 28,6 миллиона. К концу 1979 года у нас были большие планы на 1980-й: мы собирались применить свои знания и опыт в новых областях инвестирования. Мне это должно было принести новые интересные задачи в сфере финансовой математики. С точки зрения компании это могло привести к увеличению количества средств, которые мы могли инвестировать, и еще большей доходности инвестиций.

Наш первый проект я назвал «Показатели». Его целью было изучение финансовых характеристик, или показателей, компаний, и попытка выяснения возможности их использования для предсказания доходности акций. Прототипом этого предприятия была инвестиционная фирма Value Line, запустившая в 1965 году программу классификации акций по категориям от I (наилучшей) до V (наихудшей) по таким параметрам, как сообщения о неожиданных прибылях, отношение рыночной цены акции к чистой прибыли и величина инерции акций. О «положительной инерции» акций говорят, если их курс в последнее время имеет сильную тенденцию к росту, а об отрицательном – если к снижению.

Проект возглавил доктор Джером Бэзел, талантливый и красноречивый молодой экономист, с которым я познакомился, когда мы оба преподавали финансовые дисциплины в учебном заведении, которое называется сейчас коммерческим училищем имени Пола Мераджа при Калифорнийском университете в Ирвайне[179]. Еще одним ключевым участником этого проекта – и практически всех остальных и в то время, и позже – стал Стивен Мидзусава. Мы со Стивом познакомились в 1972 году; тогда они с еще одним студентом УКИ хотели провести под моим руководством исследование одного из аспектов подсчета карт в блэкджеке в качестве дополнительной летней работы. Трудились они превосходно, и, когда в 1973 году мне понадобился человек, разбирающийся в компьютерах, Стив согласился взять эту работу на себя. Поскольку у него были дипломы и по информатике, и по физике, Стив не только отвечал за работу наших вычислительных систем, но и занимался значительной частью связанных с расчетами исследований. Он стал одним из основных партнеров Princeton Newport Partners и моим близким другом.