Человек наизнанку

Пока Солиман накрывал ужин на деревянном ящике, Полуночник, сидя на табурете и положив ногу на перевернутый тазик, тихонько помешивал угли в костре. Лоуренс молча указал подбородком на лодыжку старика и вопросительно посмотрел на него.

– Он свалился со ступенек, – пояснил Солиман.

– Есть новости из Техаса, парень? – обратился старик к Адамбергу, чтобы не продолжать неприятный разговор.

– Да. Мне прислали из Остина его биографию.

– Биографию? – переспросил Полуночник.

– Ну, это когда описывают все события жизни по порядку, – объяснил Солиман.

– Ага. Я люблю ясность.

– Так вот, этот парень, похоже, отбегался. Падуэлл умер полтора года назад.

– Вот видишь, ты ошибся, – заметил Солиман.

– Да, ты мне уже это говорил.

Адамберг не захотел ночевать в машине, свернувшись калачиком: боялся повредить раненую руку. Он позвонил в жандармерию и попросил отвезти его в гостиницу в Мондидье. Он провел воскресенье в крохотной душной комнатке, слушая выпуски новостей, обсуждая по телефону дела Сабрины, перечитывая скопившиеся за неделю досье. Время от времени он брал фотографию Падуэлла и подолгу с любопытством и грустью изучал ее то на свету, то в тени. Он придирчиво всматривался в нее, поворачивая то так, то этак, и пытался понять, что скрывают эти пустые бесцветные глаза. Он трижды выходил прогуляться и посидеть вдали от людей, на заброшенных огородах – в одном из тех тихих уголков, без которых ему было никак не обойтись. Он рисовал Полуночника на табурете, положившего больную ногу на перевернутый тазик, и Полуночника, стоящего прямо и величественно, сдвинув шляпу на глаза. Рисовал голого по пояс Солимана, гибкого и стройного, поднявшего глаза к небу, в одной из тех горделивых поз, что он перенял у старого пастуха. Рисовал Камиллу, сидящую за рулем и не отрывающую глаз от дороги. Рисовал мотоцикл на обочине и возле него – голубоглазого Лоуренса, глядящего сурово и вопросительно.

В половине восьмого в дверь постучали, и в номер ворвался Солиман, весь в поту. Адамберг поднял на него глаза и отрицательно помотал головой, как бы говоря: ничего нового. Массар, по-видимому, ненадолго утихомирился.

– Лоранс еще там? – спросил он.

– Нет, – ответил Солиман. – Но это не мешает тебе провести вечер с нами, не так ли? Полуночник собирается пожарить мясо на решетке от куриной клетки. Он тебя ждет. Я приехал за тобой.

– Как поживает Джордж Гершвин?

– Перестань, тебе ведь наплевать на нее.

– Ну, не совсем.

– Ведь ты не едешь из-за траппера?

Адамберг улыбнулся:

– В фургоне только четыре кровати. А нас пятеро.

– Да, один лишний.

– Вот именно.

Солиман, насупившись, плюхнулся на кровать.

– Ты делаешь вид, будто хочешь держаться подальше. Но я-то знаю, это только для отвода глаз, – укоризненно заметил он. – Едва траппер исчезнет из виду, как ты тут же займешь его место. Я знаю, что ты затеял. Я уже давно все понял.

Адамберг не ответил.

– И я спрашиваю себя: разве это честно? – продолжал Солиман, сделав над собой усилие и подняв глаза к потолку. – И еще я себя спрашиваю: разве это правильно?

– Правильно по отношению к чему, Соль?

Солиман на секунду задумался.

– Правильно ли это по отношению к правилам, – наконец твердо произнес он.

– А мне казалось, тебе плевать на правила.

– Вообще-то это верно, – признался Солиман, немного растерявшись.

– И в чем же тогда дело?

– Все равно. Ты стреляешь трапперу в спину.

– Но мы с ним всегда лицом к лицу. И потом, он не тихоня какой-нибудь.

Солиман недовольно тряхнул головой.

– Ты роешь обводной канал, забираешь себе всю воду из реки и тайком пробираешься в постель к Камилле, занимая место траппера. Это же обман.

– Все совсем наоборот, Соль. Все любовники Камиллы, – а мы ведь с тобой с самого начала говорили о Камилле, и только о ней, не так ли? – так вот, все любовники Камиллы черпали из моей реки, а все мои подруги всегда берут воду из реки Камиллы. У истока – только она и я. Ниже по течению народу куда больше, иногда даже слишком много. Оттого-то вода в устье всегда мутнее, чем в верховье.

– Вот оно что, – пробормотал Солиман в полном замешательстве.

– Я хотел тебе объяснить попроще, – сказал Адамберг.

– Так что, получается, сейчас ты пытаешься вернуться к истоку? – помедлив, спросил Солиман.

Адамберг кивнул.

– Значит, если бы я преодолел эти чертовы последние метры и заполучил бы ее, то тоже оказался бы в низовьях вашей дурацкой гидрологической системы? – продолжал юноша.

– Да, примерно так, – подтвердил Адамберг.

– А Камилла это понимает или это только твои фантазии?

– Она это знает.

– А траппер? Он тоже в курсе?

– Думаю, он пытается разобраться.

– Тем не менее сегодня вечером тебя ждет Полуночник. Он и так уже совсем измучился со своей ногой на тазике. Он тебя ждет. Честно говоря, он строго-настрого мне приказал тебя привезти.

– Ладно, это другое дело, – согласился Адамберг. – Ты на чем приехал?

– На мопеде. Тебе нужно только держаться за меня левой рукой.

Адамберг аккуратно свернул в трубочку документы, засунул их в карман пиджака.

– Ты что, все это с собой берешь? – ужаснулся Солиман.