Человек находит друга. Кольцо царя Соломона

Только теперь, когда зверьки стали плавать, я заметил еще одну интересную деталь — наружная поверхность всех пяти пальцев и нижняя сторона хвоста оказались покрытыми бахромой из жестких прямых волосков. Это своего рода складные весла и складной руль. Пока животное находится на суше, волоски плотно прижаты и совершенно незаметны, но они распрямляются сразу же, как только зверек погружается в воду, и тем самым увеличивают полезную площадь гребущих лапок и хвоста.

Подобно пингвину, водяная землеройка выглядит неуклюжей и неловкой, пока находится на берегу, но как только входит в воду, немедленно становится олицетворением изящества и грации. Когда кутора разгуливает по земле, сильно выступающий живот делает ее пузатой и похожей на старую, объевшуюся таксу. Но под водой это торчащее брюхо гармонично уравновешивается линией спины — возникает прекрасный, симметричный, обтекаемый контур, который в сочетании с серебристой окраской животного и изяществом его движений являет собой зрелище чарующей красоты.

Когда землеройки окончательно освоились с водным пространством своего аквариума, они стали главным аттракционом, который наша исследовательская станция демонстрировала посещавшим ее натуралистам и любителям животных. В отличие от всех других мелких млекопитающих куторы — преимущественно дневные животные, и три или четыре из них всегда, за исключением самых ранних утренних часов, находились на сцене. Было в высшей степени интересно наблюдать за их действиями под водой или на ее поверхности. Подобно водяному жуку гиринусу^[62], они были способны вращаться по кривой траектории чрезвычайно малого радиуса и при этом не теряли скорости. Очевидно, в эти моменты важную роль играл хвост с бахромой торчащих волосков. Ныряли они двумя различными способами: или слегка подпрыгнув вверх, как это делают утки и лысухи, и вслед за этим погружаясь в воду под очень крутым углом, или же просто опустив рыльце под воду и очень быстро работая лапками, пока не достигалась скорость, достаточная для «планирования». В последнем случае действует принцип наклонной плоскости — иными словами, зверек движется, словно взлетающий самолет — только не вверх, а вниз. Кутора должна затрачивать очень много энергии, чтобы оставаться под водой, ибо воздух, удерживаемый шубкой зверька, с силой выталкивает его кверху. Поэтому в том случае, когда животное не ныряет отвесно, — а это происходит сравнительно редко, — оно вынуждено постоянно сохранять некую минимальную скорость, причем головка должна быть направлена вниз под очень малым углом. Только тогда кутора не будет выброшена на поверхность. Кутора, плывущая под водой, выглядит плоской, она особым образом сплющивается, чтобы увеличить площадь, необходимую для скольжения.

Мне никогда не приходилось видеть, чтобы водяные землеройки цеплялись коготками за подводные предметы, подобно тому как это делает оляпка^[63] (по крайней мере, птичке неизменно приписывают это качество). Иногда может показаться, что кутора бежит по дну, в действительности же она плывет, почти касаясь субстрата. Возможно, обкатанный гладкий гравий на поддоне моего аквариума был просто непригоден для того, чтобы зверьки удерживались на дне, но у меня не было случая предоставить землеройкам более грубый и неровный грунт. Мои питомцы были очень игривы и преследовали друг друга с громким щебетанием на поверхности воды, или молча — на глубине. В отличие от других млекопитающих, но подобно водяным птицам, куторы могли отдыхать на водной глади. Здесь они почти опрокидывались на спину и прихорашивались. Они то и дело неожиданно принимались чистить свой мех — так и хочется сказать, что они «перебирали перья», — настолько их движения были похожи на поведение уток, которые только что вышли из воды после продолжительного купания.

Но наиболее интересными были способы их подводной охоты. Зверек движется неустойчивым курсом — сначала резко кидается вперед по прямой, на расстояние около фута, а затем сбавляет скорость и начинает петлять и кружить по спирали. Пока куторы плывут быстро и прямолинейно, их вибриссы, насколько мне удавалось видеть, остаются прижатыми к голове. Но как только начинаются круговые движения, эти органы осязания выпрямляются и ощетиниваются во всех направлениях, словно ища встречи с желанной добычей. У меня нет оснований полагать, что зрение играет какую-либо роль при подобной охоте, хотя, может быть, зрительные ощущения лишь активизируют этот своеобразный поиск, основанный на осязательных реакциях. Глаза куторы в состоянии заметить живого головастика или маленькую рыбку, которых я выпускал в аквариум, но когда зверек выходит на охоту, он руководствуется исключительно осязанием и обнаруживает свою добычу при помощи широко растопыренных вибрисс.