Человек, написавший «Код да Винчи»

В ходе процесса открылось многое, но, пожалуй, самым интригующим стало признание Брауна в том, что изначально он боролся с семенем замысла, которому было суждено лечь в основу его будущего романа-бестселлера.

«Эта идея не слишком привлекала меня, – признавался он. – Как человек, воспитанный в духе христианства, – а я в течение пятнадцати лет был членом церковного хора, – я прекрасно понимал, что распятие Иисуса на кресте – это ядро христианской веры. Предположить, что Иисус был женат – это одно, но усомниться в его воскресении – значит подорвать суть христианского вероучения».

После того как были выслушаны первоначальные заявления обеих сторон, публику повергло в недоумение поведение одного из истцов – как во время перекрестного допроса, так и при ответах на вопросы собственного адвоката. Нервничал ли он, находясь в переполненном зале суда, или по какой-то иной причине, точно не известно, но Бейджент продолжал противоречить самому себе – тем фактам, которые вместе с Ли скрупулезно изложил в тексте искового заявления. Так, по его словам, утверждение о том, что при написании романа Браун пользовался текстом книги «Святая кровь, Священный Грааль», было ими несколько преувеличено.

Адвокат издательства «Рэндом хаус» Джон Болдуин зачитал вслух несколько отрывков из «Кода да Винчи» и попросил Бейджента прокомментировать гипотетическое сходство двух книг.

– В книге «Святая кровь, Священный Грааль» нет клятвы Приората, требующей соблюдать тайну, верно? – спросил Болдуин.

– Нет, – согласился Бейджент.

– Прямого утверждения, что Приорат охраняет гробницу Марии Магдалины, в ней тоже нет, верно? – задал новый вопрос Болдуин.

– Совершенно верно, нет, – снова согласился Бейджент.

Адвокат Джонатан Рейнер Джеймс предложил своему клиенту предоставить свидетельства. Увы, это имело для истцов катастрофические последствия. Позднее Джеймс заявил, что Бейджент «был так сильно напуган, что согласился почти со всем, что сказал судья».

Судья Смит тоже был недоволен Бейджентом. «Он оказался чрезвычайно ненадежным свидетелем, – отметил он в судебном решении. – Трудно сказать, была ли это намеренная попытка ввести суд в заблуждение или же он сам был обманут; то ли он непорядочный человек, то ли круглый дурак. Я не обязан в этом разбираться. Мне не важно, почему он это сказал или так поступил. Но как судья я совершенно не могу полагаться на его показания».

Тринадцатого марта взгляды всех присутствующих обратились на Дэна Брауна: настала его очередь ответить на вопросы судьи. На сей раз писатель изменил привычным водолазке и твидовому пиджаку, придя на заседание суда в темно-синем костюме с желтым галстуком. Адвокаты Бейджента и Ли попытались спасти дело, набросившись на Брауна, однако тотчас попали под ответный огонь из-за чрезмерного внимания к мелочам. Во время дачи свидетельских показаний настроение Дэна постоянно менялось: то он был само обаяние и искренность, то давал выход досаде. Начал Браун с того, что поведал суду, как его личные качества влияют на творческие методы. «Мне не удается сосредоточиться надолго, – признался он, – поэтому я и пишу короткими главами».

Однако терпение писателя быстро иссякло, а обаяние улетучилось, стоило Джеймсу в ходе перекрестного допроса углубиться в листочки бумаги и записи многолетней давности. Ведь как свидетель он уже признался в наличии огромного вороха бумаг и исследовательских материалов, которые подготовила для него Блайт. В ходе допроса Джеймс пытался добиться у Брауна признания, когда именно тот узнал факты, которые могли оказаться чрезвычайно важными для сюжета его будущего романа.

«Я не могу назвать вам точную дату, когда мне стало известно, что Мария Магдалина не была блудницей, – ответил Браун срывавшимся от волнения голосом. – Это равносильно тому, что расспрашивать меня о событиях пяти– или десятилетней давности или же, спросив, какие подарки я получил на Рождество, потребовать ответа, в каком порядке я вскрывал свертки».

В другой раз Джеймс продемонстрировал, что хотя он и проделал огромную досудебную работу, но ряд существенных моментов упустил. Когда Браун упомянул книжный магазин в своем родном Эксетере, расположенный на Уотер-стрит, Джеймс осведомился: «Единственный ли это книжный магазин в Нью-Гемпшире?» На это Браун с улыбкой ответил: «Нью-Гемпшир – штат, конечно, маленький, но не настолько».

Затем писатель выразил недоумение по поводу того, что неблагодарные истцы, по сути дела, кусают руку, которая их кормит.

«Бейджент и Ли – всего лишь два человека из коллектива авторов, писавших о династии Иисуса, и я счел своим долгом упомянуть их в числе тех, кто рассказал об этом читателю, – сказал Браун. – Таким образом, с их стороны просто нечестно утверждать, будто я «неправедно воспользовался» их трудами».