Человек, небо, космос

В другой раз я вылетел на передовой командный пункт проверить работу медицинских постов и пунктов. Там встретился с генералом Слюсаревым. Высокий, подтянутый, он руководил воздушными боями, подсказывал истребителям по радио, как лучше выполнить маневр, предупреждал об опасности. Вихри жарких поединков кружились над самой головой.

Особенно трудной оказалась организация спасения и оказания медицинской помощи летчикам, совершившим по тем или иным причинам вынужденную посадку на воду. Керченский пролив насквозь простреливался артиллерией противника, над ним постоянно рыскали вражеские истребители. Задача медслужбы осложнялась тем, что, прежде чем оказать медицинскую помощь пострадавшим авиаторам, нужно было спасти их от потопления. Ведь даже управляемый самолет, сев на воду, мог продержаться на ней считанные секунды, а расстояние до берега почти всегда оказывалось значительным: два-три километра и более. К тому же течение пролива довольно сильное. Шлюпки и лодки со спасательными средствами нередко с запозданием прибывали к месту катастрофы, тихоходный катер — тоже.

Я доложил обо всем этом командующему. Вершинин внимательно выслушал меня и спросил:

— У вас есть конкретные предложения?

— Да. Мы могли бы использовать торпедные катера и самолеты У-2, которые обеспечат быструю доставку спасательных средств терпящим бедствие. Подпишите письмо командующему Азовской флотилией. Я сам слетаю в их штаб.

Пробежав глазами заготовленное мною письмо, генерал-лейтенант тут же подписал его.

Азовская военная флотилия выделила для нас глиссеры и торпедные катера, оснащенные аварийными лодками (ЛАС-1), спасательными поясами и необходимым набором медикаментов. Теперь на воде появились четыре медпоста: в районах Жуковка, Глейки, коса Тузла и Юга-ков Кут. Мы организовали также дежурство медицинского состава на плавсредствах.

На аэродроме Жуковка и посадочной площадке севернее высоты 175,0 дежурили медики на самолетах У-2, имевших на борту надувные лодки. Они вылетали по личной инициативе летчиков или по приказу со станции наведения. У-2 подлетал к месту приводнения подбитого самолета и сбрасывал спасательные средства. Одновременно он наводил на эту точку дежурные торпедные катера.

Приказом по армии летному составу было запрещено выполнять боевые вылеты с Таманского полуострова в Крым без спасательных поясов и жилетов.

Напомню еще раз читателю: стоял ноябрь, затем начался декабрь. Над проливом уже нередко бушевали метели. Вода, выплеснувшись на береговые камни или палубу корабля, быстро превращалась в лед. Жизнь человека можно было спасти лишь немедленно оказанной ему помощью.

Командира эскадрильи лейтенанта Василия Собина сбили над проливом в районе Эльтигена. При ударе о воду самолет разрушился. Летчик поплыл к таманскому берегу. Через минуту-две он сбросил сначала сапоги и ремень с пистолетом, а затем брюки. Но и оставшаяся одежда казалась многопудовым грузом. Василий решил снять и гимнастерку, однако сразу же вспомнил, что в нагрудном кармане лежит партийный билет. Ледяной холод сковывал все тело летчика. Он уже подумал, что пришел конец, когда к нему примчался торпедный катер. Вытащив Василия из воды, медики сделали ему растирание и, завернув в одеяло, быстро доставили на берег. Через два дня лейтенант вернулся в свой полк, а еще через день снова поднялся в воздух.

Медицинский пост, находившийся на косе Тузла, спас в проливе дважды Героя Советского Союза летчика П. М.Камозина. Всего на плацдарме и в водах Керченского пролива было подобрано 173 раненых или потерпевших аварию летчика.

Хочется отметить хорошую работу дивизионного врача 229 иад М. М. Полонского. Под Орджоникидзе он впервые организовал медицинские посты у переднего края обороны. Вспомнив об этом, я возложил на него общее руководство всеми медпостами на керченском плацдарме и в проливе. Дивизионный врач и здесь проявил завидную энергию, находчивость, инициативу. Он лично участвовал в спасении летчиков на воде.

Примерно 65 % всех пострадавших авиаторов лечилось в наших лазаретах хирургического профиля. Особенно хорошо было поставлено дело в станице Запорожская. Работе этого лазарета дал высокую оценку побывавший там главный хирург Отдельной Приморской армии полковник медслужбы профессор Петр Лазаревич Сельцовский, которого я сопровождал.

Показывая нам свое заведение, Аранович рассказал о проявленных некоторыми медиками при спасении раненых мужестве и героизме. Истребитель Девятов посадил загоревшийся самолет в 400 метрах от берега. Получив координаты со станции наведения, работники медпоста извлекли летчика из кабины сразу же после приводнения машины. У Девятова оказалось множество переломов — нижней челюсти, левой локтевой кости, правого бедра и правой большеберцовой кости. Врачи сделали все для спасения жизни летчика и возвращения его в строй. Через некоторое время он в удовлетворительном состоянии был эвакуирован в Краснодарский эвакогоспиталь.