Человек нового мира

«Великий оратор и публицист, Ленин употреблял сплошь да рядом насмешку, иронию, придавая сатирический характер своей аргументации. Это тоже художественный прием. Он имеет свою чисто художественную убедительность».

(«Художественная литература — политическое оружие»)

Все эти проблемы разрешены с глубочайшим анализом и умением проводить лабораторные опыты социального порядка. Владимир Ильич Ленин обладал всеми данными, необходимыми для научно мыслящего революционера. Как ученый, Владимир Ильич был необыкновенно объективен и холоден, неподкупен, чувство никогда не толкало его к приятным для него, но ложным выводам. Он был настоящим научным исследователем. Для него, конечно, наука никогда не была самоцелью. Она определялась, в последнем счете, практической задачей, но тем сильнее она должна была выступить, чем практические задачи были рискованнее.

Научная деятельности Владимира Ильича довольно многообразна, и его научное образование, не просто образованность, а именно его подготовка для научной работы была очень широка. Насколько могу припомнить из его всем известных трудов и его бесед? из его интересов, проявлявшихся постоянно, я могу перечислить целый ряд наук, интересовавших Владимира Ильича, и наметить некоторое отношение его к ним.

Прежде всего Владимир Ильич был философом и очень интересовался философией. Владимир Ильич не имел времени, чтобы отдаться философии в качестве специалиста, за эти вопросы он брался в сравнительно свободное время, когда получался некоторый невольный отпуск вследствие заминки в темпе развития революции, притом за философские работы со строго-практическими целями: напомнить, исправить, нанести удар кому-то, какому-то наросту, который он считал неправильным, и т. д., — словом, по-хозяйски и с точки зрения здоровья партии. А он считал, что партия, как представительница пролетариата и всей той широкой публики, которая к партии примыкает, должна соблюдать некоторую дисциплину в области философии, не давать заразить себя какими бы то ни было, по мнению Владимира Ильича, буржуазными примесями к той философской доктрине, которую он считал единственно правильной для марксистского социального миросозерцания, стало быть, и для марксистской тактики. Мне трудно было бы сейчас анализировать философские особенности Владимира Ильича в его идеях, в результатах его философской работы, но на особенности в подходе, в оценке основных философских проблем можно в некоторой степени указать. Для Владимира Ильича, как для Маркса, как для пролетариата вообще, философский вопрос нисколько не кабинетный вопрос. Он потому материалист, что ему неинтересна никакая проблема человека, который возится со своей собственной душой и не знает, бессмертна ли она или не бессмертна и может ли он на нее рассчитывать сколько-нибудь после неприятности с бренным телом; не интересуясь подобными вопросами, Владимир Ильич не может подойти к делу с идеалистической стороны. Человек, который имеет интеллигентскую веру, что идеи представляют собой что-то оторванное, что в них заключается красота жизни, такой человек может держаться в воздухе высокой идеологии и не прикасаться к земле, но для пролетариата и его гениальнейших мыслителей это не проблемы. Они вовсе для них не интересны, для них интересен мир, как он есть. В том виде, как он есть, он во многом не хорош. Непосредственная практическая — с одной стороны, хозяйственно-экономическая, с другой стороны, хозяйственно-политическая проблема. Мир есть вещь, которую нужно переделать и можно переделать. Что каждый пролетарий находит в своем фабрично-заводском акте? Он находит материал и труд и знает, что из этого можно сделать то, что хочешь, рабочий проникнут глубочайшим, в высшей степени здоровым инстинктом, что из этого мира можно сделать что-то в высшей степени приятное, прекрасное, такое, что жить будет громадное удовольствие, и что сам процесс переделки мира является таким удовольствием. Когда вы ощутите эту фигуру, богатую мускулами, которая постоянно соприкасается с природой в борьбе с ней, в преодолении ее, вы поймете, что таким людям не нужен идеализм, он вреден, он им чужд, потому что разбивает силы, рассеивает энергию, а иногда даже подменивает настоящие цели призрачными и делает это в глубокой связи с тем, чего хочет, к чему стремится, как мыслит упадочный класс, оторванный от жизни, класс эксплуататорский, заинтересованный в скрывании истины класс.