Человек. Образ и сущность 2015. Гуманитарные аспекты. Человек ощущающий: Перцепция в современном гуманитарном знании

Существуют также формы ненатуральной информации, которые не подлежат оценке с точки зрения истины. К числу таких форм информации относится ненатуральная информация, которая не имеет оценки с точки зрения истины, например информация, представляющая указание, что нужно делать. Если вы говорите – «пристегните ремни», то вы представляете информацию для пассажиров авиалайнера. Вы информируете, что нужно делать, но эта информация не оценивается с точки зрения истинности или ложности: она рассматривается с точки зрения ее фактической наличности.

А. Скарантино и Г. Пиччинини называют речевые акты, передающие информацию: команды, советы, запрещения, инструкции, разрешения, предположения, настояния, предупреждения, согласия, гарантии, приглашения, обещания, извинения, поздравления, приветствия и многие другие. Однако эти речевые акты не ставят своей целью что-то обрисовать.

Авторы обращаются также к оценке суждений, которые являются информацией, но в то же время не могут быть признаны в качестве безусловной истины. К их числу можно отнести следующее суждение: «В универсуме повсюду существует жизнь». Это – гипотетическая информация о том, что повсюду в универсуме мы можем обнаружить жизнь. Мы знаем, что это суждение не имеет реального подтверждения, однако это будет информацией, даже если мы знаем, что жизнь не существует во всех частях универсума.

Требовать от ненатуральной информации, чтобы она была истинной, считают авторы, – это значит не позволять нам понимать недекларативные речевые акты как имеющие что-то общее с передачей информации.

Аналогичные выводы можно сделать и в плане использования понятия «информация» в компьютерной науке. Компьютеры оперируют данными на основе инструкций. Данные и инструкции, которыми манипулируют компьютеры, внутренне идентичны, хотя и играют разную роль. Данные имеют семантический контент, компьютерные инструкции также интерпретируются семантически. Но инструкции не истинны и не ложны.

Таким образом, понятие информации охватывает различные формы семантического контента, которые могут быть истинными, ложными, а также неистинными и неложными. Это и позволяет авторам относить к информации ложные данные и ложные декларативные заявления.

Однако это коренным образом видоизменяет всю гносеологическую ситуацию. Возникает вопрос: почему философы, начиная со времен Античности, говорили о сакральности истины? Как оказывается, информационное общество, превращая информацию в универсальную среду жизни, принятия решений и массового поведения, уравнивает натуральную и ненатуральную информацию. Происходит десакрализация истины. Приоритет и сакральность истины естественным образом начинают вытесняться из массового сознания, замещаясь достоверностью отправления и получения данных информации. Приоритет приобретает не истина содержания информации, а эффект ее воздействия независимо от того, как она оценивается с точки зрения истинности содержания. Происходит формирование качественно новой духовной среды, реагирующей на получаемый информационный посыл. Соответственно, происходит формирование специфических качеств массового сознания, однозначно реагирующего на информационные сигналы, их содержание без какой-либо оценки с позиций истины и неистины. Возникает плюральный субъект, обладающий однородными качествами информационных реакций и массового поведения. Поведение субъекта управляется информацией, которая, как правило, не поддается оценке, соответствующим критериям истины и неистины.

Принимая облегченное и не требующее критического самоопределения информационное управление всеми формами личного поведения, индивид утрачивает то, что называлось «духовностью», утрачивает личную идентичность, которая в своей основе видела совокупность универсальных нравственных и правовых принципов, объединенных двумя основными категориями – добра и справедливости. Поведение во всем многообразии жизненных ситуаций, их сложности и противоречивости сталкивалось с внутренними духовными границами, переступить которые означало потерять самого себя как позитивную личность и уважение своего социального окружения. Это то, что подпадает под понятие человечности, а значит, и взаимного отношения независимо от этнических, национальных, социальных и культурных спецификаций.

Теперь ситуация начинает меняться. Поведение обретает ситуационный характер, информационная достоверность которого имеет приоритет по отношению к философским категориям добра и справедливости. Вместе с тем происходит постепенная деструкция оснований духовной коммуникации: если ослабевают универсальные нравственные и правовые ориентиры внутри личного самосознания, то формы коммуникации определяются изменяющимся характером жизненных ситуаций. Стоящие над ними универсальные нравственные и правовые ориентации воспринимаются как маниловщина и лицемерие.