Человек огня

«С днем рождения, Джо. Двадцать лет — самый лучший возраст. Мы с Кристиной желаем тебе много счастья. Полагаю, мы не увидимся на „Человеке огня“. Хорошо бы ты нам позвонил».

Он повесил трубку и печально посмотрел на Кристину.

— Чего бы я только ни дала, чтобы получить от него весточку, — вздохнула она.

Ее желание исполнилось назавтра: в семь часов утра позвонил хозяин «Белладжио».

— Сегодня ночью Джо Уип сдал три козырные сдачи в самой крупной игре за столом, и всякий раз чудесным образом лучшая сдача доставалась его сообщнику. Он играл по минимальной ставке пятьсот тысяч долларов и за три кона выиграл четыре миллиона.

— Может быть, это случайность? — спросил Норман, содрогнувшись.

— Случайность, трижды подряд? За тридцать лет моей работы ни разу такого не случалось. Я никогда еще не видел, чтобы кто-то как ни в чем не бывало сорвал четыре миллиона за три кона подряд.

— Что говорит камера?

— Джо лишних три десятых секунды тасовал карты все три раза. Больше ничего не видно. Понятное дело — выучка профессионала. Спасибо тебе, ну и шельмеца ты подсунул заведению. Будь добр, больше никого мне не рекомендуй.

Перед судом предстал один Джо. Его сообщник скрылся той же ночью и уехал к себе на родину, в Бельгию. Соглашения о выдаче по таким правонарушениям не было.

Джо все отрицал. Доказать ничего не удалось. Суд признал возможность совпадения, хоть никто в него и не верил.

Надо сказать, что Джо располагал сильным аргументом в свое оправдание: бельгиец со своего выигрыша оставил ему чаевые в размере сорока тысяч долларов.

— Самые жалкие чаевые, какие я когда-либо получал в «Бобби’з Рум», — сказал он.

Суд принял решение о прекращении дела за отсутствием состава преступления. Джо отпустили.

Однако не отпустил его хозяин «Белладжио», потребовав возместить четыре миллиона долларов.

— Вы меня уволили, а суд меня оправдал. С какой стати мне давать вам эти деньги? — запротестовал Джо.

— Вопрос принципа.

— Что мне грозит, если я не подчинюсь?

— Бетон в качестве последнего пристанища через десять минут. На нашем языке это называется полюбовным соглашением.

Джо заплатил четыре миллиона.

На прощание хозяин сказал ему:

— Больше всего меня возмущает даже не твоя непорядочность, а твоя глупость. Пойти на такое вопиющее шулерство, и главное — ради сорока тысяч долларов! На твоем месте я бы со стыда повесился.

Джо не повесился. Ему вынесли оправдательный приговор, а потому он даже смог остаться в Лас-Вегасе и вернулся к своей истинной страсти — магии. Двойственность его репутации обеспечила ему, как ни странно, симпатию со стороны некоторых магов.

Несмотря на потерю четырех миллионов, у него оставалось еще около пяти миллионов долларов на жизнь. Поэтому ему не пришлось заниматься прикладной магией, чтобы прокормиться.

Он жил на широкую ногу. Никогда его не видели только в казино.

Каждый раз, когда с ним заговаривал кто-то из магов, рано или поздно всплывал вопрос:

— Объясни, что там за история с бельгийцем?

Иногда собеседник провоцировал Джо:

— Твой сообщник-бельгиец тебя поимел, как и всех, а?

Джо только улыбался и ничего не отвечал.

Это вызывало всеобщее восхищение. Небывалое дело — чтобы кто-то так мало нуждался в оправдании. В конце концов окружающие пришли к мысли, что Джо тайно остался в выигрыше в этой малопонятной истории.

Когда Джо поставил свое менталистическое шоу, поддержка и кредит были ему обеспечены. Начинать на сцене Лас-Вегаса — рискованное пари. Риск оказался оправдан: Джо Уип собирал полные залы каждый вечер.

После этого нашлось немало простодушных, заключивших, что скандал, в котором был замешан Джо, наверняка связан с ментализмом.

На другом конце Невады один человек не разделял этого мнения. Когда хозяин «Белладжио» повесил трубку утром 7 августа 2000 года, Норман схватился за голову и просидел в этой позе очень долго. Он был просто убит.

Кристина спросила его, что случилось.

— Я не знаю, как тебе рассказать. Сам ничего не понимаю.

Он поведал ей, что ему стало известно. Она села рядом:

— Мне надо с ним поговорить.

— Мне тоже. Но он в руках правосудия, связаться с ним нет возможности.

Норман узнавал о ходе дела из газет. Писали о бельгийце, сбежавшем с четырьмя миллионами долларов. Бельгиец — эта подробность показалась Норману абсолютно несуразной. Национальность сообщника вкупе с тем фактом, что Джо получил всего сорок тысяч долларов, окончательно запутали для него эту странную историю.

На суде он присутствовал, тем более что его вызвали как свидетеля. Джо не удостоил его взглядом, даже когда Норман давал показания; он говорил только правду, всячески стараясь при этом обелить парня. Его спросили, имелся ли у парня, по его мнению, преступный умысел.

— Понятия не имею, — ответил Норман. — Но мне кажется, что это невозможно.

Его искренность не оставляла сомнений и способствовала оправдательному приговору. Норман на протяжении всего процесса не сводил с Джо глаз. Он обратил внимание, что лицо его ничего не выражало, даже при оглашении вердикта — казалось, он ничуть не удивился.

Потом Норман пытался дозвониться до Джо, но тот сменил номер сотового.