Человек-огонь

Томин на скаку разгадывает план врага: направить красных в горы, а самому скрыться от возмездия. Комбриг посылает один взвод в погоню за главными силами противника с задачей сковать его боем. Сам же с полуэскадроном продолжает преследовать Аланазара, чтобы уничтожить его и по ущелью зайти с тыла и встретить удирающих басмачей.

Слева летят скалы самых разнообразных форм и очертаний, справа — стена камыша. Эскадрон поднимается на перевал, опускается с кручи. Позади остаются фисташковые, яблоневые, грушевые рощи, поля дехкан, арыки, водоподъемные колеса с глиняными кувшинами на ободьях.

Подковы цокают по гранитным плитам, высекают искры, поднимают столбы пыли.

Дорога, обогнув сопку, пошла по ущелью. Справа плывет величественная, спокойная гора Ходжимумин.

Бандиты сворачивают с дороги вправо, и резвые кони их начинают крутой подъем.

Томин пришпорил коня; аргамак, закусив удила, преодолевает кручу.

Эскадронный Нуриев и ординарец Баранов на своих сибирских лошадках отстали от командира. И даже Худайберды Султанов на резвом жеребце приотстал.

— Вернись, сынок, вернись, — зовет Султанов.

— Вперед! — ударяя по крупу, прокричал Томин и пригнулся к луке.

Скакун перемахнул через овраг, полетел быстрее ветра. Комбриг врезался в гущу бандитов, с тяжелым выдохом начал рубить, пробираясь к главарю.

Один за другим упали с коней трое.

Клинок блеснул над головой главаря.

— Ай-ю! — взревел Аланазар.

С горы раздались два выстрела. Раскаленным куском железа обожгло внутри, в глазах потемнело, комбриг бессильно свалился с коня.

— Что с вами, Николай Дмитриевич? — спросил подскакавший Нуриев.

— Со мной все!.. Завершайте операцию.

Николай Дмитриевич тяжело дышит, на губах запеклась кровь.

— Подметил меня, гад…

Томина уложили на носилки, сплетенные из зеленых веток. Бережно подняли на руки, тронулись в Куляб.

Сзади ординарец Баранов ведет под уздцы аргамака комбрига. В руках — буденовка, по щекам катятся слезы. Конь понурил голову, словно зная, какая непоправимая беда случилась.

В горах загромыхал гром, хлынул дождь.

Под раскаты грома и шум ливня в кишлаке Карагач доктор Сегал сделал операцию. Рана оказалась смертельной. Пуля прошла вблизи сердца. Операция длилась очень долго. Новик не выдержал, зашел в кибитку.

— Вон отсюда! — прошипел доктор.

— Не гони его, доктор, — очнувшись, слабо попросил комбриг. — Дай попрощаться с друзьями. Откройте окно.

В палату хлынул свежий воздух. Николай Дмитриевич жадно глотнул его. Тучи сбежали за вершины гор. Ярко засветило солнце. На юге зеленеет купол горы Ходжимумин.

— Султанов и Нуриев вернулись? — тяжело дыша, спросил Николай Дмитриевич.

— Вернулись, Николай Дмитриевич, вернулись. Они заарканили главаря убийц Аланазара, приволокли его под двери операционной. Султанов плачет, просится пустить его к вам.

Доктор решительно воспротивился.

— Разрешите, доктор, попрощаться с отцом. Скоро конец…

Вошли Султанов и Нуриев. Худайберды упал на колени и, захлебываясь слезами, начал целовать обескровленную, холодную руку комбрига.

— Сынок, а ведь ты говорил мне, что вместе будем обрабатывать поля. Ведь ты горячо любишь землю. Как же ты?!

— Не плачь, отец, я умираю за вашу счастливую жизнь, за детей ваших и внуков. Я верю, Таджикистан будет счастливым, цветущим краем.

В углу кибитки всхлипнула Хадыча. Словно окаменел Ахмет Нуриев, только шрам вздулся, и по нему катились скупые мужские слезы.

— Ох, как здесь душно. Вынесите меня на улицу, я хочу попрощаться с друзьями.

Желание комбрига исполнили.

Перед взором его раскинулась величественная панорама: широкая долина, зелень фруктовых садов словно островки в безбрежном море камыша, высокие горы, голубое небо, яркое солнце. Кругом стоят боевые друзья молчаливые, суровые.

Николай Дмитриевич посмотрел прощально, грустно и тихо, с перерывами заговорил:

— Прощайте, друзья! Аннушку не забудьте… Всю жизнь… сердце партии…

Солнце закатилось за крутую вершину Ходжимумина.

Эпилог

Пролетели десятилетия. Много воды утекло с тех пор, но ни героические дела ударников первых пятилеток, ни боевые подвиги героев Великой Отечественной войны, ни славные будни строителей коммунизма не затмили памяти о легендарном герое гражданской войны Николае Дмитриевиче Томине.

Во многих городах и селах его именем названы улицы, парки, школы и пионерские дружины. Имя Томина носят совхозы и колхозы, железнодорожная станция. В городе Куртамыше Курганской области создан краеведческий музей имени Н. Д. Томина.

На родине героя в селе Казачий Кочердык Целинного района Курганской области знатному земляку поставлен обелиск. В городе Куляб, в колхозе имени комбрига Томина Восейского района Таджикской ССР, в городах степного Зауралья Троицке и Куртамыше воздвигнуты памятники. У их подножья всегда живые цветы.

г. Куртамыш Курганской обл.

1952—1972 гг.

От автора