Человек-Паук. Майлз Моралес

– Немного, – сказал Майлз, почесав паучий укус на тыльной стороне ладони.

– Что ж, он был клевым, – сказал Остин, переключая на себя внимание Майлза. – Отличный парень, который хотел помогать людям, но... не знаю. В общем, когда мама мной забеременела, отец решил стать семейным человеком.

– Непохоже на Аарона, – сказал отец Майлза.

– Но это правда. Мать всегда говорила, что он видел, как вы встали на ноги после женитьбы, зажили счастливой жизнью и все такое, и понял, что ему тоже это нужно. И он это сделал. Устроился на работу в пиццерию. И хотя зарабатывал там не так уж много, вместе с маминой зарплатой этого вполне хватало, чтобы иметь крышу над головой. Но потом она заболела.

– Твоя мама? – спросил Майлз.

– Угу. Рак желудка. Ей пришлось уволиться с работы и все такое. И вскоре закончились деньги. Не знаю, сколько именно стоит химиотерапия и прочее, но знаю, что много. Так что отец вернулся к тому, с чего начал.

– Воровство.

Остин слегка вздрогнул, когда Майлз это сказал.

– Ага. Все, что он крал, отец продавал, чтобы оплатить счета из больницы. Ну, почти все. Он всегда немного откладывал, чтобы купить мне кроссовки, и это круто. Но, знаете, потом... он умер.

Майлз заерзал на стуле, чувствуя дискомфорт.

– Так что я взял все в свои руки. Попытался поднять эту ношу. Я не мог позволить матери умереть, не попытавшись помочь. Бросил школу – все равно учился плохо, а учителя никогда не интересовались почему; в общем, я решил, что за угон тачек несовершеннолетнего вряд ли сурово накажут, если поймают. Но когда я попался, они подтасовали обвинения, узнав, кем был мой отец. И вот я здесь. Уже почти год. И я с этим практически смирился, но от нескольких вещей не так просто отмахнуться, и одна из них – это тот факт, что мать умерла в день, когда меня посадили.

Это был еще один удар под дых для Майлза. Посмотрев на теперь смягчившегося отца, он понял, что призрачный кулак вины вышиб дух и из него тоже.

– Жаль слышать это, Остин.

– Мне тоже, – сказал Майлз.

– Да, и мне, – Остин грустно усмехнулся.

Майлз привык к подобным грустным улыбкам, потому что Ганке часто их из себя выдавливал.

– Пять минут, – объявила проводившая их сюда сотрудница охраны, ее голос отскочил от холодных стен. Майлз посмотрел на нее, затем повернулся обратно к Остину.

– А от каких еще вещей сложно отмахнуться? – спросил Майлз.

– Что? – Остин косо на него посмотрел.

– Майлз!

Майлз чувствовал на себе взгляд отца, однако проигнорировал его и продолжил.

– Ты сказал, что от нескольких вещей не так просто отмахнуться. Одна – это... кхм... твоя мама, – Майлз сглотнул. – Но... какая вторая?

– Ты не обязан отвечать, – отец Майлза наклонил голову в сторону и посмотрел на сына, словно тот выжил из ума. – О чем ты думаешь?

Майлз не знал, что на это ответить. У него и не было ответа. Он знал только, что смотрел в глаза человеку, который был таким же, как он. Который, какая бы на то ни была причина, делал то, что считал нужным, так же как и он сам. Который любил свою семью, несмотря на ее недостатки, так же как и он сам.

– Все в порядке, – Остин наклонился вперед, переплетя пальцы, и посмотрел Майлзу в глаза. – Иногда мне снятся кошмары. Я вижу их периодически уже много лет. Но, пока я здесь, они становятся все хуже и хуже.

Теперь и Майлз подался вперед – а отец, наоборот, отшатнулся.

– Какие кошмары? – спросил Майлз.

– Разная ерунда. Смотри, все заключенные оказались здесь по той же причине, что и я. Им пришлось идти на преступления либо для того чтобы выжить, либо потому что до них никому не было дела. И все они похожи на меня – на нас – если ты понимаешь, о чем я. Так что иногда в моих снах все в этом месте меняются – превращаются в кого-то; все, кроме меня. И они нападают на меня. А проснувшись, я смотрю на них как сумасшедший, потому что сны заставляют меня думать, что никому здесь нельзя доверять. Иногда мне просто снится всякая чушь, детские кошмары, – он понизил голос и продолжил. – Как этот придурок охранник говорит, что мне никогда не стать приличным человеком. Хотя это не совсем кошмар, потому что наяву он тоже говорит мне это. Разница только в том, что во сне он говорит голосом моего отца.

– Боже... – отец Майлза покачал головой, явно расстроенный.

– Ты так похож на меня, – сказал Остин.

– Что? – Майлз немного отстранился.

– Он всегда говорит мне это во сне: ты так похож на меня.

– Время! – крикнула сотрудница охраны.

Майлз с отцом встали. Майлз, взволнованный услышанным, уже почти протянул Остину руку, когда вспомнил, что физические контакты запрещены.

– Эх, мы только начали друг друга узнавать. Что ж, если вы не вернетесь, я пойму. Спасибо, что хоть сегодня зашли, – сказал Остин, не в силах скрыть расстройство.

– Подожди, последний вопрос, – сказал Майлз.

– Нам пора, – отец похлопал его по руке.

– Знаю, я быстро. Во что превращаются остальные в твоих кошмарах?

Отец Майлза повернулся к сопровождающей, чтобы дать ей понять, что ее слышали Весь Бруклин ее слышал.

Остин был озадачен вопросом.

– Не знаю, белые кошки и прочая чушь.