Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости

– Что ж, – говорит бабушка со вздохом, вытирая руки о фартук. – Ты всегда любил пиццу, Майлз, да и по Бруклину скучаешь, наверное. Но тут, в Гарлеме, есть свои чудесные пиццерии. Рио, будешь заказывать – звони в «Алессандро».

Бабушка отбирает три огромных овощных банана из чашки на столе, берет нож для чистки и идет со всем этим к разделочному столу рядом со мной.

Мама кивает:

– Какую хотите?

– Ох! – я так тороплюсь заказать, что даже не успеваю понять, чего хочу. – Мне «Пепперони» с оливками! – Эта пицца возвращает меня в детство. Когда у меня выдавался тяжелый день в школе или у папы были сложности на работе, он всегда приносил пиццу с пепперони и оливками из ресторанчика в Бруклине.

Переезд – дело непростое, а значит, и эта пицца будет как раз к месту. Я поднимаю глаза на маму и пытаюсь угадать, думает ли она о том же. Она набирает номер.

Вдруг я кое о чем вспоминаю и перевожу взгляд на бабушку. Она чистит первый плантан, откладывает шкурку в сторону, а потом нарезает колечками, которые падают на подставленную заранее тарелку.

– Бабушка, а где Ганке? – спрашиваю я. – Он же обещал приехать еще час назад.

Бабушка сосредоточенно оборачивает беконом кусочки плантана, будто нежными цветочными лепестками.

– Наверное, скоро придет, – отвечает она, и мы тут же слышим стук в дверь. Мама разговаривает по телефону, поэтому я вскакиваю со стула и тороплюсь открыть. Смотрю в глазок. По ту сторону стоит Ганке с пакетом снеди и смотрит сквозь глазок прямо на меня.

– Пароль!

– Я принес «Физзи»! – сочным голосом отвечает он.

Быть не может! Я, весь в возбуждении, распахиваю дверь.

– Мою любимую шипучку? – взволнованно спрашиваю я. – Разве где-то кроме Бруклина ее продают? И… не холодновато ли сегодня для таких напитков?

Ганке пожимает плечами.

– Знаю я одного парня… – Ганке ухмыляется и протягивает мне содовую со вкусом апельсина и сливок, а бабушке – вишневую. – Для «Физзи» никогда не бывает холодно.

По бутылочкам сбегают холодные капли конденсированного пара.

– Спасибо, друг, – говорю я искренне. Ганке вообще не обязан был помогать нам с переездом, тем более в Гарлем, но все же пришел, пусть мы и справились с коробками без него.

– Не благодари. – Он снова пожимает плечами, и мы садимся на высокие стулья рядом с кухонной стойкой. – Раз уж я опоздал, давайте помогу распаковать вещи. Где коробка, которую мы возьмем в Бруклин?

Он имеет в виду вещи, которые понадобятся в общежитии. Мы оба будем учиться в Бруклинской академии «Вижнс», и, раз я теперь живу в Гарлеме, мне придется поселиться в общежитии неподалеку от школы. Соседа лучше, чем Ганке, не найти. Он тихий, большую часть времени слушает музыку, читает комиксы или чем-то занимается в телефоне: все делает какие-то приложения.

Я уточняю:

– Две коробки. Они у мамы в комнате.

В одну из них сложено постельное белье, включая новенький серый комплект, который, как сказала мама, «отлично подойдет к школьной форме, папкам для бумаг и карандашам», средства для умывания и волос и еще комиксы. Во второй – мои вещи, форма, к которой, по маминому мнению, непременно должно подходить по цвету постельное белье.

А кто подбирает одежду под цвет постели?

Заучки, вот кто.

Опускаю взгляд на вторую коробку с вещами, с одеждой Майлза, если точнее. Костюм Человека-Паука – удобные кофта и легинсы, веб-шутеры и маска – надежно спрятаны в рюкзаке с эмблемой Бруклинской академии «Вижнс». Туда мама не полезет ни в коем случае, только если я сам не попрошу. Мы договорились, что мой рюкзак – то же самое, что и ее сумочка. Я не лезу в ее вещи, она – в мои.

– Так, пиццу привезут минут через двадцать, – говорит мама. – Ганке, нам с тобой я заказала гавайскую, ведь только мы, как культурные люди, способны оценить в ней кусочки ананаса. – Она бросает взгляд на нас с бабушкой, а мы оба морщимся. Я скорее съел бы пиццу с бананами или зубной пастой, но только не с ананасами. – Мама, Майлз, вам «Пепперони» с оливками.

– Спасибо, миссис Моралес, – певучим голосом произносит Ганке (особенно красивая и мелодичная речь в его исполнении предназначалась только моей маме). Я закатываю глаза. – Майлз, я тебе тут тоже кое-что принес. – Он запускает руку в карман. – Смотри-ка, что раздобыл!

Я разворачиваю серый тканевый сверток и вижу знакомую эмблему.

– У тебя две шапочки? Как ты вторую достал?

– Я ж говорил, – пожимает плечами Ганке, – знаю одного парня.

Он натягивает на себя одну из шапочек.

Я ухмыляюсь. Да никого-то он не знает.

– Ладно, на самом деле заказал через бота, как только на сайте выложили новую линейку одежды, – признаётся он.

– Так и знал.

– Но! Заметь, на какое благое дело я пустил свои таланты! Теперь мы гордые обладатели вожделенных теплых шапочек с эмблемой Бруклинской академии. Не благодари.