Человек-Паук. Майлз Моралес. Крылья ярости

Я вытягиваю руку, готовый пустить в ход веб-шутеры и зацепиться паутиной на высоте в несколько этажей, каждый из которых состоит только на десять процентов из армированной стали, а в остальном – из окон, приклеиться к стеклу и ползти вверх. Я слежу за красными крыльями, от которых отражаются закатные лучи, и понимаю, что был прав – металл!

Я слышу, как крылья звенят, стукаясь друг об друга.

Да что же это за Голубь?

– Эй ты! – кричу я ему.

Дело идет слишком медленно, и поэтому я стреляю паутиной в незнакомца, она приклеивается к его ноге, и я лечу навстречу судьбе. Существо, ощутив мой вес, сильно удивляется и делает это еще раз, когда я взлетаю по дуге и оказываюсь в его поле зрения. Металлическая пичуга резко выпускает нечто вроде абордажного крюка, и прямо в лицо мне рискуют вцепиться несколько страшных красных когтей.

– Эй! – выкрикиваю я, отталкиваюсь от ближайшего окна, подпрыгиваю и делаю сальто назад. Крюк пролетает в паре сантиметров от моего носа, пока я одну за другой опускаю ноги. Инерции после сальто хватает на резкий удар врага по ребрам.

Тот издает отвратительно громкий птичий крик и падает вниз, скребя лапой по окнам здания. Скрип от стекла разносится повсюду, но постепенно затихает. На стекле остались три отчетливые полосы от когтей.

Затем вверх выстреливает новый крюк и цепляется где-то у самой верхушки башни, примерно на шесть этажей выше меня.

– Кто быстрей? – выкрикиваю своему противнику, выстреливаю паутиной и уже через мгновение оказываюсь на крыше. Мой враг карабкается вверх по стене. А крылья ему для красоты, что ли?

– Может, наконец, познакомимся? – кричу я. Кем бы ни оказался незнакомец, он явно карабкается не так, как я. Гораздо быстрее. Так или иначе, нужно разобраться со злодеем раньше, чем сюда доберется Питер. – Ты у нас суровый молчун, да? – спрашиваю, пожимая плечами. – Ну что ж…

Незнакомец подбирается достаточно близко, и я осознаю, как сосредоточен на мне его взгляд. Враг вдруг понимает, что можно карабкаться с большим комфортом, и забрасывает на крышу второй крюк-кошку, едва не задев мой палец. Я отшатываюсь, а он взмывает вверх и приземляется на месте, где я стоял пару секунд назад.

Человекоптица опускается на колени, а потом в лучах закатного солнца медленно вытягивается во весь рост, как показывают во всяких супергеройских фильмах.

Внутри у меня все холодеет. Не знаю, кто мой враг, но он определенно очень высокий.

Я вскакиваю на ноги, и все равно незнакомец заметно выше. Злодей идет мне навстречу, и от каждого шага раздается стук, будто обувь его сделана из металла. Он расправляет крылья, и наконец я могу рассмотреть, с кем мне предстоит схлестнуться.

Ту-дух. Ту-дух. Ту-дух.

Он приближается.

– Послушай, – говорю я, стараясь отступить подальше. – Давай ты просто представишься, расскажешь, зачем пожаловал, а потом уберешься восвояси, ничего тут не ломая и не круша. Иначе будет хуже.

Вдруг что-то давит мне на пятку, и я рефлекторно бросаюсь вниз. Распрямившись с металлическим визгом, надо мной пролетает огромная сеть и врезается в дверь, закрывающую выход на крышу, справа от меня.

Я забыл об этом охранном приспособлении, хотя надо было ожидать его здесь увидеть: сетемёты.

Мой противник останавливается. Его крылья подрагивают, солнце играет на металлических перьях. Он разводит руки в стороны, и на каждой появляются когти, острые, как кинжалы.

– Ладно, видимо, будет хуже. – Я нервно сглатываю слюну, не отводя взгляд от когтей, от которых через мгновение мне придется уклоняться, и принимаю боевую стойку, которой научил меня Питер: одну ногу чуть вперед (для устойчивости), кулаки перед собой, – и готовлюсь противостоять двухметровой конструкции с металлическими когтями и не самым мирным характером.

С-с-с-с! Этот Голубь бросается на меня, а его металлические когти царапают воздух. Сердце в моей груди бешено колотится, но я твержу себе, что это просто птица. Какая-то птица. И у меня все получится.

«Фс-с-с-ш-ш-ш», – свистят в воздухе когти, но они двигаются слишком медленно. Я уклоняюсь вправо, потом влево, резко ухожу вниз и бросаюсь вперед, хватаю своего врага за пояс и валю на спину со звонким стуком металла о крышу.

Он издает низкий рев.

– Знаешь, – говорю я, сделав сальто назад и приклеив его паутиной, – ты не самая ловкая птица-злодей на моей памяти.

На меня смотрят пылающие глаза – остальное лицо скрыто черной маской, – а злодей втягивает воздух, и рев его переходит в озлобленный визг. Когти и острые перья полосуют паутину и оставляют от нее лишь пылинки в воздухе.

Я смотрю на это, выпучив глаза и не в силах пошевелить руками.

Моя паутина ему совсем нипочем?