Человек-Паук. Вечная юность

– Меня не проведешь! – заорал в ответ Джона. – Притворяешься его врагом, но я-то знаю: вы затеяли все это вместе! На этот раз с тобой покончено. Уж я заставлю общественность требовать твоей крови! Я буду травить управление полиции Нью-Йорка в каждой редакторской статье, пока они не изловят тебя! Я…

Взбешенный Человек-Паук взлетел на стену прямо над головой газетчика.

– Что «ты»? Продолжай. Что «ты»?

Джеймсон поперхнулся.

– Лидс! Останови его! Он хочет напасть на меня!

Человек-Паук придвинулся к нему.

– Знаешь, что? Впервые за многие годы ты не соврал. Ты подвергал меня нападкам годами. Теперь – моя очередь.

С этими словами он схватил Джеймсона за лацканы плаща и поднял в воздух.

– Нет! Нет! – залопотал Джеймсон, оказавшись нос к носу со своим заклятым врагом.

Лидс выскочил из кабины.

– Человек-Паук, не надо!

Человек-Паук поднялся на несколько шагов выше, чтобы Лидс не смог дотянуться до болтавшихся в воздухе ног главного редактора.

– Отвали, Лидс. Тут дело личное – между мной и этим генератором ненависти.

Глаза Джеймсона едва не вылезли из орбит, вены на его висках вздулись.

– Ты хоть представляешь, как твое идиотское вранье исковеркало мне жизнь? Ты хоть раз подумал о том, что…

Но тут веки Джеймсона дрогнули. Тело его обмякло, голова свесилась на грудь, морщины на лице разгладились.

Человек-Паук легонько встряхнул его.

– Джеймсон! Эй, Джеймсон!

Тело Джоны закачалось в воздухе, точно марионетка.

Лидс внизу уже звал на помощь.

– Что ты с ним сделал?

Спустившись вниз, Человек-Паук осторожно опустил бесчувственное тело на тротуар.

– Просто хотел попугать.

Ошеломленный, он позволил Лидсу отпихнуть себя в сторону и схватить Джону за запястье.

– Перестарался. Пульса нет.

Человек-Паук вскарабкался на ближайшую крышу. Его била дрожь, все плыло перед глазами. Тело рвалось прочь отсюда – бежать, скрыться, но он подавил этот порыв. Сидя в тени, он дождался приезда «скорой» и проследил за тем, как санитары грузят так и не пришедшего в себя Джеймсона в машину.

«Не может быть. Это все не взаправду. Это какой-то кошмарный сон».

В надежде проснуться он продолжал наблюдать. Красно-белые вспышки «мигалки» давно исчезли в ночи, но он так и не двинулся с места.

Глава восьмая

НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро Питер все еще продолжал прокручивать в памяти эту сцену, надеясь припомнить хоть какой-то признак того, что Джеймсон остался жив. Но все было напрасно. Он даже начал сомневаться, что действительно видел на лице редактора ужас, а не вообразил его в припадке самобичевания.

«А какая разница? Желал я ему дурного или нет – если он умрет, я и есть именно такой злодей, каким он выставлял меня все эти годы. Сам же говорил: если меня называют опасным для общества, я вполне могу стать опасным. Так оно и вышло – пусть всего лишь на несколько секунд».

Отчего-то в памяти вновь всплыл растоптанный научный проект. Ощущение крошек пенопласта на пальцах странным образом смешалось с другим – с ощущением лацканов плаща редактора в руках.

Двойной стук в дверь и поворот ручки заставили тревожно вскинуть голову.

– Эй, Пит!

«Гарри…»

Едва дверь начала отворяться, Питер вспомнил, что забыл снять штаны от паучьего костюма. Он дернул одеяло, укрываясь до пояса, так поспешно, что лежавшая на постели ручка перелетела через всю комнату и вонзилась в гипсокартон на стене.

Слышал ли Гарри стук ручки, Питер не знал. Хорошо, что хоть скрижаль была спрятана от посторонних глаз под грудой грязного белья.

К счастью, войдя, Гарри первым делом взглянул на Питера.

– Давненько тебя не видел, вот и решил заглянуть.

Подумав, будто друг намекает на то, что он увиливает от ответственности, Питер решил говорить прямо:

– Гарри, дружище, прости за просроченные счета…

Но кудрявый юноша успокаивающе поднял руки.

– Эй, не надо думать обо мне так! Заплатишь, когда сможешь. Какой смысл принадлежать к тем самым двум процентам общества, если не можешь даже дать послабление своему гениальному другу? Нет, просто зашел спросить: у тебя все в порядке?

«Да, верно. Нежелание быть халявщиком при Гарри – это, скорее, мое собственное. Сам-то он так вовсе не думает».

Гарри, богатый наследник, был первым, с кем Питер подружился в колледже. Остальные сторонились Гарри, считая его снобом, и только Питер прислушивался к его тревогам из-за странного поведения отца. Естественно, ни словом не обмолвившись о химическом составе, на время превращавшем Нормана Озборна в гнусного Зеленого Гоблина.

Гарри качнулся на пятках.

– Вчера я пытался сказать тебе «привет», но ты выглядел так, будто репетируешь роль зомби. А потом вообще пропал. Что стряслось? С твоей тетей все в порядке?

– Когда я навещал ее, она выглядела превосходно. – Питер нахмурился. – Ты слышал что-то другое? С ней все окей?

– Нет, нет. Просто предположение. А с Гвен у тебя как?

Гвен… Он ведь почти забыл об этой проблеме!

Видя его реакцию, Гарри кивнул.

– Ага, понял. Гляди, когда будешь готов рассказать, я рядом.

– Знаю, Гарри. Со мной все окей. Думаю, большая часть моей хандры – из-за простуды, от которой я стараюсь избавиться. Организм никак не может решить, лучше ему или хуже.