Человек-Паук. Веном-фактор

Это действительно полезный аксессуар для фотографа: вторая вспышка крепится кабелем к камере и «подчиняется» первой, чтобы они могли включаться одновременно. Таким образом можно добавить света на темную сцену или заполнить нежелательные тени по углам.

– Такой у тебя точно нет, – заверил Джоэл. Он повернул коробочку, показывая Питеру крошечную дополнительную линзу сбоку. – Беспроводная. Включается одновременно с первой, чувствуя внезапное изменение в естественном освещении.

Питер взял коробочку и задумчиво на нее уставился. Он и вправду подумывал о кое-каких улучшениях своего нынешнего снаряжения.

– Как думаешь, можно к ней как-то подключить датчик движения?

Джоэл кивнул и указал на гнездо на задней поверхности вспышки.

– Один из моих покупателей сделал что-то подобное. Он фотографирует природу. Он подобрал одну из этих пассивных инфракрасных штук, ну, ты знаешь, о чем я, которая включает уличное освещение всякий раз, как кто-то подходит к твоей двери. Спасло его от необходимости следить за птичками, – хохотнул Джоэл. – Птичка взлетает, и камера делает снимок прежде, чем пташка упархивает из кадра.

Питер улыбнулся.

– Такое мне может пригодиться. Сколько?

– Сорок.

Он вздохнул, мысленно проделал необходимые вычисления и достал кредитку.

– Беру. И дай мне еще одну упаковку девять на двенадцать и бутылочку три-пятьдесят, лады?

– Без проблем.

Джоэл ушел к полкам и вернулся с бутылью проявляющего раствора и фотобумагой и принялся колдовать над кассовым аппаратом.

– Твоя миссис еще не нашла работу? – поинтересовался он.

Питер покачал головой.

– По-прежнему в поисках.

– Хм-м. Знаешь, ко мне тут парень заходит из студии за углом, они там снимают всяческие дневные сериалы. Вчера он сказал, что они внезапно начали нанимать актеров. Какая-то высококачественная мыльная опера, он сказал, – Джо усмехнулся, – такие вещи вообще существуют?

– Согласен. Но я все равно передам ЭмДжей.

Кассовый аппарат звякнул.

– С тебя шестьдесят два тринадцать, – сказал Джоэл.

Питер поморщился и протянул кредитку.

– Что, цена на три-пятьдесят опять выросла?

– Ага. Еще на четыре бакса. Прости, Пити.

– Едва ли мы можем с этим что-то поделать, – произнес Питер, пока Джоэл проводил кредитку через терминал.

– Кому ты рассказываешь. Поставщик говорит, будто ничего не может с этим поделать после того, как производитель поднимает отпускные цены… – Джоэл вздохнул. Терминал дважды бипнул. Хозяин взглянул на него и изогнул бровь. – Ой-ой, платеж отклонен.

Питер сглотнул.

– Видимо, деньги еще не поступили.

– Не удивлюсь. Я тебе не рассказывал, как отправил поздравительную открытку жене моего брата в Бруклин за две недели до ее дня рождения, а она пришла через две недели после него? Я спрашиваю себя. Где мы живем, в какой-нибудь Европе, что ли? Хотя, если подумать, то я получаю письма от кузины, которая живет в этой Европе, быстрее, чем весточки от Сесилии.

Питер вытащил бумажник, достал необходимую сумму наличными и с грустью отметил, что в итоге у него осталась огромная сумма: целый один доллар и аж шестьдесят центов.

– Да уж, – сказал он, – держи.

– Хорошо, – протянул ему сдачу Джоэл. – Эй, Пити…

Питер обернулся, уже на полпути к двери. Джоэл пошевелил бровями.

– Не позволяй этому огорчать тебя. Все обязательно станет лучше.

Питер улыбнулся, практически против воли.

– Ну да. Увидимся, Джоэл.

– До встречи.

И все же, когда Питер вышел на улицу, ему было сложно представить, как дела в ближайшее время смогут стать лучше. «Есть только одна вещь, – подумал он, – которая сможет придать этому смысл. Сегодня ночью…»

Когда Питер вернулся, дома никого не было. Из их с ЭмДжей квартиры, просторной и вместительной, открывался довольно симпатичный вид на небоскребы и несколько менее впечатляющий – на крышу соседнего здания этажей на десять пониже. В такую погоду на ней не было свободного места из-за людей в купальниках, пытающихся получить хоть какой-то загар сквозь городской смог. Большие окна пускали в квартиру достаточно света, падающего на белые стены и полированный дубовый пол. Окажись они сейчас в квартиры некоторых друзей ЭмДжей из шоу-бизнеса, свету некуда было бы упасть. В отличие от них, Мэри Джейн не очень-то жаловала популярную минималистскую школу декора, согласно которой наличие одного дивана и одного ковра считалось «достаточным количеством мебели», из-за чего жилье казалось пустынным как японский песочный сад. Мэри Джейн Уотсон была своего рода барахольщицей, хоть и в самом лучшем смысле слова, и Мэри Джейн Уотсон-Паркер таковой и осталась. Ее вкус был ближе к Лоре Эшли, чем к датскому модерну: большие удобные диваны и кресла, на которых можно свернуться калачиком, повсюду разбросаны подушки, стоят книжные полки, заставленные всяким барахлом – вазами, старыми и новыми (в основном старыми) безделушками и кучей книг. Все это создавало удобную и гостеприимную обстановку, но содержать это богатство в чистоте – та еще задачка.