Человек Плюс

- Президент ждет вас. Козлиная бородка президента была аккуратно подстрижена, подбородок вокруг свежевыбрит. Сейчас президент Дешатен напоминал собственный портрет кисти Джильберта Стюарта. Он полулежал в кресле с кожаной обивкой, уткнувшись невидящим взглядом в иллюминатор, и слушал через наушники какую-то запись. Рядом с его локтем дымилась полная чашка кофе, а у кофейника ожидала еще одна, пустая. Возле чашки лежала плоская коробочка из красной кожи, с тисненым серебряным крестом на крышке. Дэш не стал томить его ожиданием. Он оглянулся, улыбнулся и стянул наушники. - Спасибо, что позволили мне похитить вас, отец Кайман. Присаживайтесь. Если хотите, наливайте кофе. - Спасибо. Камердинер молнией метнулся к столику, наполнил чашку и снова занял свое место за спиной Дона Каймана. Кайман не стал оглядываться: он и так знал, что "камердинер" будет следить за каждым его движением, и потому избегал резких движений. - За последние сорок восемь часов я пересек столько световых зон, начал президент, - что уже забыл, на что похож настоящий мир. Мюнхен, Бейрут, Рим... Я залетел в Рим за Верном Скэньоном, и там узнал о беде с Роджером. Это меня порядком напугало, святой отец. Вы ведь чуть не потеряли его, а? - Я ареолог, господин президент. Я не могу отвечать за это. - Бросьте, святой отец. Я не ищу козла отпущения, если до этого дойдет, их и так хватит. Я просто хочу знать, что произошло. - Уверен, что генерал Скэньон мог бы рассказать вам куда больше, чем я, господин президент, - сухо ответил Кайман. - Если бы я решил остановиться на версии Скэньона, - терпеливо сказал президент, - я не останавливался бы, чтобы подобрать вас. Вы были там. А он - нет. Он был в Риме, на этой конференции "Мир В Небеси", в Ватикане. Кайман торопливо отхлебнул кофе. - Да, мы были на волоске. Я думаю, его не полностью информировали о том, что произойдет. Была эпидемия гриппа, и у нас не хватало сотрудников. И Брэда не было на месте. - Уже не в первый раз, - заметил президент. Кайман пожал плечами и не стал развивать эту тему. - Его кастрировали, господин президент. То, что султаны называли совершенной кастрацией, член и все остальное. Ему они больше не понадобятся: сейчас он потребляет так мало пищи, что для выделения вполне хватает и заднего прохода, так что половые органы стали просто слабым местом в конструкции. И речи не могло быть о том, чтобы оставить их, господин президент. - А как насчет этой - как ее - простатэктомии? Это что, тоже было слабым местом? - Об этом вам в самом деле лучше спросить у кого-нибудь из врачей, господин президент. - Я спрашиваю у тебя. Скэньон говорил что-то насчет "папской болезни", так что это должно быть тебе знакомо. Кайман улыбнулся. - Это старое выражение, еще с тех времен, когда духовенство сохраняло целомудрие. Да, я могу вам кое-что рассказать, в семинарии мы немало говорили об этом. Простата выделяет жидкость - немного, всего несколько капель в день. Если у мужчины не бывает эякуляций, то эта жидкость просто выводится вместе с мочой. Но если он сексуально возбудится, то жидкости выделяется больше, и выводится она не вся. Она накапливается, и этот застой приводит к воспалению. - Значит, ему вырезали простату. - И имплантировали стероидную капсулу, господин президент. Поэтому превратиться в женщину ему не грозит. Физически он сейчас завершенный и автономный евнух - я хочу сказать, система. - Это называется фрейдовской оговоркой, - кивнул президент. Кайман пожал плечами. - Если даже вы так думаете, - повысил голос президент, - то как, черт возьми, по-вашему, должен чувствовать себя сам Торравэй? - Я понимаю, что ему нелегко, господин президент. - Насколько я знаю, - продолжал президент, - вы не только ареолог, Дон, вы еще и консультант по вопросам брака. И получается это у вас не очень хорошо, верно? Его блядовитая женушка дает нашему мальчику прикурить. - У Дори множество проблем. - У Дори одна проблема. Та же, что и у всех нас. Она к такой-то маме валит нашу программу, а мы не можем допустить, чтобы это случилось. Ты можешь прочистить ей мозги? - Нет. - Брось, Дон, я не хочу сказать - превратить ее в идеальную жену! Я имею в виду - ты можешь устроить, чтобы она хоть немного успокоила его, чтобы у него хотя бы не было больше таких приступов? Пусть передаст ему привет, пусть пообещает, что будет ждать, пусть пошлет валентинку, когда он будет на Марсе! Бог свидетель, Торравэй и не ждет большего. Но уж на это у него есть право. - Я могу попытаться, - безнадежно ответил Кайман. - А я переговорю с Брэдом, - мрачно добавил президент. - Я ведь говорил, я всем вам говорил: проект должен сработать. И мне плевать, что у кого-то не варит башка, а у кого-то чешется передок. Я хочу, чтобы Торравэй был на Марсе, и я хочу, чтобы он был там счастлив. Самолет лег на крыло, меняя курс, чтобы обогнуть движение над НьюОрлеаном, и в иллюминаторе сверкнули первые лучи солнца, отразившиеся от маслянисто-гладких вод Мексиканского залива. Президент с раздражением прищурился. - И вот что я тебе еще скажу, отец Кайман. Мне кажется, что Роджеру будет лучше оплакивать гибель своей жены в автомобильной катастрофе, чем думать, чем она занимается, когда мужа нету дома. Мне не хочется так думать, Кайман, но выбор у меня невелик, и я должен выбрать наименьшее зло. - А сейчас, - президент неожиданно усмехнулся, - у меня есть для тебя кое-что от Его Святейшества. В подарок, взгляни-ка. Кайман удивленно приоткрыл красную коробочку. Внутри кожаного футляра, на пурпурном бархате свернулись четки. Аве Мария были в форме розовых бутончиков из слоновой кости, Патер Ностеры - из резного хрусталя. - У них интересная история, - продолжал президент. - Их прислали Игнатию Лойоле из одной миссии в Японии, а потом они провели двести лет в Южной Америке, в - как это называется? - парагвайских редукциях? В общем-то, это музейный экспонат, но Его Святейшество просил передать их тебе. - Я...я.. не знаю, что сказать, - выдавил Кайман. - И с ними его благословение, - президент откинулся в кресле и както вдруг постарел. - Молитесь, святой отец. Я не католик, и не знаю, как вы относитесь к этим вещам. Но я хочу, чтобы вы помолились за Дори Торравэй. Чтобы вправить ей мозги, чтобы она помогла мужу продержаться еще немного. А если не получится, тогда вам придется молить Бога за всех за нас.